Благословенный

Конечно, не все члены Совета присутствовали в заседании. Глава военной коллегии Потёмкин находился на юге, при войсках; можно сказать, что его представлял Андрей Петрович Шувалов, добрый знакомый светлейшего князя. Не было и Петра Румянцева, полководца, прославившегося в первую Русско-турецкую войну оглушительной победой при Кагуле. Назначенный командовать второй «украинской» армией, сильно болеющий граф безвылазно сидел в Киеве.

Екатерина запаздывала. Господа «кабинетчики» перед началом заседания болтали в приёмной о том о сём, разбившись на крохотные партии. Глядя на них в этот момент, можно было понять, кто, с кем и против кого тут дружен.

Всего сильнее, конечно же, «партия» Потёмкина — авторитет его в глазах императрицы всё еще чрезвычайно высок. Однако, у него же и больше всего врагов — практически все остальные вельможи. Очень многим перешел дорогу светлейший князь — перетянул на себя ресурсы, оставил без финансирования проекты, провёл своего ставленника на интересовавший кого-то пост… Тем не менее Григорий Алексеевич чувствует себя достаточно уверенно, чтобы подолгу отсутствовать в Петербурге.

Александр Романович — первый враг Потёмкина и несомненный глава влиятельной партии «англоманов».Увы, но их время проходит — дела наши с Англией всё хуже и хуже. Однако же и у галломанов, их антиподов, ярким представителем которых является Шувалов, дела идут не лучше. Сближение с Францией сильно буксует по целому ряду причин, — здесь и финансовые проблемы французских Бурбонов, и двуличная политика в отношении Турции. Сейчас нашим союзником является только Дания, но и этот союз непрочен. Теоретически, датчане должны помогать нам флотом, а мы им сухопутной армией. Но в этот раз всё идёт наперекосяк. У нас просто нет сухопутных сил, чтобы выделить их Дании, а датский флот сильно скован английскими угрозами.

Безбородко и Завадовский представляют здесь условную «малороссийскую» партию. По сути, Безбородоко, не имея в Коллегии иностранных дел официального статуса, сейчас определяет всю внешнюю политику, выводя из себя вице-канцлера Остермана. Салтыков сам по себе, а толстяк Мусин-Пушкин — со всеми сразу; не умея маневрировать на поле боя, имеет редкий талант к лавированию на паркетах.

И это я ещё не знаю всех подводных течений! Все эти шушуканья, перемигивания, переглядывания, полунамёки… Кто с кем дружит, против кого, чего добивается, из каких фондов ворует — тайна, покрытая мраком.

И вот с этаким серпентарием предстоит мне иметь дело! Удивительно, но бабушку, кажется, всё устраивает: фразу «живёшь и дай жить другим» я слышал уже неоднократно. То-то же, Александр, придя к власти, хоть и декларировал возврат к «духу и сердцу бабки нашей Екатерины», на деле заменил почти всех екатерининских стариков или немцами, или своими молодыми друзьями.

Наконец императрица явилась. Все вежливо поклонились, и я тоже — протокол есть протокол. Заседание открыл доклад Александра Андреевича об интригах пруссаков в Польше.

— Посланник прусский Джироламо Луккезини отчаянно интригует среди депутатов сейма, открывшегося по поводу изменения польской конституции, — негромко, с мягким малороссийским выговором рассказывал Безбородко. — Целью его является союз Польши и Пруссии, направленный супротив нас.

— Известно ли на каких условиях собирается этот комплот? — перебила его Екатерина.

Безбородко пояснил, что пруссаки обещали панам военную помощь в восстановлении их прежней восточной границы, желая себе взамен города Данциг и Торунь. Пруссия таким образом получила бы себе прямую связь с Восточной Пруссией, а поляки утратили бы выход к морю.

Большинство собравшихся отнеслись к этой идее с нескрываемым скепсисом.

— Фридрих-Вильгельм, наверное, идиот, если считает, что поляки на такое пойдут, — выразила общее мнение Екатерина, — а если Польша всё-таки согласится, значит, слабоумна вся эта нация! Добровольно лишиться морского побережья — дурачество высшего рода!

Я помнил, что никакой войны с Пруссией в то время не было, а вот поляки доставляли много хлопот.

— Должно, не договорятся! Но с поляками надобен глаз да глаз — эти способны выкинуть, что угодно!

— Да, с Польшею дела пошли прескверно! — подтвердил Шувалов. — Уже грозятся запретить нам закупку продовольствия для екатеринославской армии. Светлейший Князь по этому поводу крайне обеспокоен. Возобновляется притеснение православного населения.

— Светлейший князь предлагал привлечь Польшу на свою сторону, пообещав им Молдавию. Выходит ли из-за этого хоть что-то? — спросила Шувалова Екатерина.

— Теперь у поляков другие мысли. Всё больше заняты оне внутреннею грызнёю. Королевская партия тянет за усиление власти короля, уменьшение роли сейма. О Молдавии никто и не думает, зато полно желающих вернуть свои белорусские поместья.

— И что планирует Светлейший князь?