Благословенный

— По порядку, ныне действующему, солдату для экзерциции[12] выделяют лишь три выстрела в году. Это очень мало, и твёрдого навыка стрельбы рекруту не внушает. Да и, правду сказать, в иных полках не исполняют и этого! Потому, в бою нередко солдаты стреляют неумело и мимо. В такой пропозиции уместнее будет, чем сыпать пулями в белый свет, сделать один верный выстрел в упор, или даже, прямо в штыковом бою!

— Так может быть лучше выучить солдат правильной стрельбе? — удивился я.

— Конечно, это было бы способнее. В бытность мою командиром Суздальского полку, я, бывало, на свои деньги покупал порох и свинец, для солдатской экзерциции. Тогда мы делали больше тридцати выстрелов в год, и солдаты наши после того стреляли верно. Но средство это накладное! Я, благодарение Богу и родителям, в средствах стеснён никогда не был, потому и закупал им выстрелы на свой счёт; а иной командир так не может. А бывает и наоборот, — даже три положенных залпа в год не выстреливают!

— А дорого стоит обучение стрельбе?

— Сами судите: в один выстрел батальон выпускает пуд свинца, а это нынче двенадцать рублей. Да еще пороху сожгут рубля на три!

— Да. Надо бы что-то с этим сделать. Для хорошего дела деньги-то можно выделить, как думаете?

— Так-то оно так. Но вот будут ли средства потрачены в науку солдатскую, или осядут по карманам — про то ведает лишь бог и полковой начальник.

Тут я крепко задумался. Действительно, вот, скажем, выделили мы тысячу рублей на обучение стрельбе N-ского полка. Деньги пришли в полковую кассу, и… что потом? Может быть, на них действительно купят порох, пули, выведут солдат в поле, и произведут положенное количество выстрелов. А может быть, тупо украдут, а наверх представят красивые доклады. И даже если пришлют в полк свинец на пули — где гарантия, что его просто не продадут за полцены? Как это отследить — поставить к каждому полку по соглядатаю? А если полковые коррупционеры с ним поделятся? Поставить ещё одного фискала, наблюдать за соглядатаями? Может быть, мы в итоге добьемся своего, но расходы на всех этих надзирателей окажутся таковы, что проще будет плюнуть, да и нанять уже готовых вояк-профессионалов…. или смириться с необученностью рекрутов.

Ладно, вопрос этот обдумаю в одиночку. Информацию для размышлений я получил, как будет свободное время, потихоньку её переварю. А сейчас надо пользоваться тем, что Суворов здесь, и слушает мои вопросы.

— Итак, Александр Васильевич: есть у меня к вам две просьбы. Прежде всего, составьте мне записочку о состоянии Вооружённых Сил наших, и желательных в них улучшениях. Со сроками я вас, упаси Бог, не неволю, уж как сможете. Особенно меня интересует ваше мнение относительно обучения войск — в какой срок можно подготовить из рекрута пригодного солдата, чему надобно учить, а чему нет.

Другой вопрос — о снабжении. Я слышал, кто-то из генералов, не помню кто, говаривал, что, ежели человек два года прослужил в интендантах, то можно его немедленно, без суда и следствия, вешать, поскольку он точно жулик. Есть ли у вас какие-нибудь соображения касательно провиантского и иного снабжения, его улучшения и исключению злоупотреблений?

И, наконец, по поводу артиллерии. Насколько нынешнее ея состояние соответствует назначению, целям, достоинству сего рода войск, и возможны ли в ней улучшения в материальной части и выручке. Но, вообще, Александр Васильевич, пишите всё, что считаете нужным донести до сведения императрицы. А я постараюсь ей в нужное время ваши мнения передать. Я могу надеяться на ваше содействие, граф Суворов?

Александр Васильевич в продолжении своей этой речи оживившимся взором смотрел на меня. Что таилось за донцами этих серых глаз, какая мысль тревожила его в это время? Верно, пытался понять, что я такое — изнеженный барчук, живущий в золотой клетке Зимнего дворца, или, может быть, будущий Александр Македонский, примеряющийся к своему Буцефалу?

— И входите ко мне в любое время по любому вопросу. По любому, Александр Васильевич! Помочь во всём я не обещаю, ибо далеко не всесилен, а подумать над решением всегда готов.

Я встал, давая понять, что встреча заканчивается.

— Должно быть, граф, у вас много других дел, так я не смею вас задерживать. Вы где остановились в Петербурге?

— У господина Хвостова — он родственник мне!

— Замечательно. Очень буду ждать от вас записку о состоянии армии!

Суворов поднялся.

— Великий князь, Александр Павлович, вельми рад знакомству! Хоть и не льщу себя надеждою дожить до дня, когда буду служить под началом вашим, понеже, являясь ровесником государыни императрицы, навряд ли ея переживу; а всё же рад интересу особы императорской фамилии к верным её войскам!

Суворов раскланялся. Когда он покидал комнату, я заметил, что он совсем даже не хромает. И почему все считали, что он должен быть хромым? Турки вроде даже прозвали его «Хромой паша»…

Впрочем, неважно. Он очень мне нужен, этот немолодой сухопарый человек. Он — один из краеугольных камней, на которых можно построить здание новой России. Только бы хватило мне ума и такта сделать всё, как надо!

* * *