Благословенный

— Видите ли, Ваше Высочество, в чем тут штука: порка — это опасное дело, когда речь идёт о будущем короле. Придворный, взявшийся за такое, всегда будет опасаться, что его Высочество, став Его Величеством, захочет отомстить за боль и унижение, причинённые ему в юности, и потому всегда испытывает соблазн увильнуть от своих обязанностей или исполнить их недолжным образом. Из-за этого на сию неблагодарную роль назначали обыкновенно дворянина небогатого, но честного и прямого, с доброю репутацией и безо всяких связей и привязанностей при дворе. Причём, в отправлении его должности было одно правило: как только будущий король становился совершеннолетним, дворянин этот немедленно удалялся в изгнание, получив щедрое вознаграждение за службу и компенсацию всех хлопот, вызванных этою ссылкой.

Поразмыслив, я решил, что идея эта почти гениальна. И вспомнил ее Ла Гарп совершенно вовремя.

— Да, мосье Фредерик, вы полностью правы. Страшно не хватает Костику доброй порки. Страшно! Чувствую, погубит его бабушкино воспитание… Пороть его надо.

* * *

Итак, согласно воле императрицы, выраженной в привезенном Петей Салтыковым письме, мы с Костей должны были быть привезены к ней навстречу в село Коломенское под Москвой. Екатерина вскоре сама она должна прибыть туда после долгой поездки в Тавриду.

Мы переезжали вместе с воспитателями, камергерами, в сопровождении и под надзором Андрея Афанасьевича. Сборы заняли у нас несколько дней. Николай Иванович заранее послал в Екатерининский дворец в Коломенском фельдъегеря с уведомлением подготовить наши комнаты, и, лишь после этого мы тронулись в путь.

Перед отъездом я решил тактично напомнить Самборскому наш разговор.

— Отец Андрей, мне ту ночь снова было видение. Ангел сказал, что надобно императрицу убедить, что предсказания мои — верные! Оттого многих бед избегнуть можно, Отечество наше укрепить и прославить!

— Дитя, если предсказания верны, то они скажут всё сами за себя. Буде же не так, и сиё вскоре прояснится. Ведь тебе сказано было, что война с турками начнётся вот-вот?

— Да, и нападут именно они! И шведы затем! Мне кажется, это очень-очень важно!

— Ну вот, надобно подождать, как исполнится по сему, и дальше вера вам, Александр Павлович, будет безграничная. Я же со своей стороны лишь поддержку буду высказывать, со всем возможным тщанием и тактом!

— Да, но говорить ли государыне?

— Думаю, не стоит, — рассудительно заметил Самборский. — Давай с тобою подождём и посмотрим, случится ли так, как тебе во сне сказано; и если всё так и произойдет, я засвидетельствую государыне сей случай!

Понятно. В общем, не верит он в мои «предсказания», и хочет все спустить «на тормозах».

— Но, отец Андрей, ведь это очень важные сведения для государыни, для наших войск, для флота! Мне думается, непременно надо это сообщить!

Ещё не успел я договорить, как понял, как неприятна Самборскому эта идея; с досады Андрей Афанасьевич даже губу закусил.

— Ваше Высочество, это очень важный и сложный предмет, сношений с иностранными державами касаемый! Не следует легкомысленно о сём рассуждать, от сего крайне дурные следствия проистечь могут!

— Но, Андрей Афанасьевич! Полагаю, от умолчания тоже ничего хорошего не воспоследствует!

— А если вы ошибётесь? Ведь вы тем себе сильно повредите, Ваше высочество!

— Я готов к такой вероятности!

— Воля ваша, но я вас, как духовный наставник, умоляю: воздержитесь! Обдумайте все ещё раз! При дворе так легко ошибиться, и так трудно исправить ошибку!

Я, конечно, обещал «подумать». На этом, недосказанном моменте, мы и расстались.

Засыпая, я думал, всё ли правильно сделал, верно ли разыграл свои карты. По сути, Самборскому, да и тому же Салтыкову, выгодно поддержать мою версию. Вряд ли им выгодно демонстрировать свою служебную несостоятельность! А то, что получится: явятся они все к Екатерине, бухнутся в ноги и сообщат: «Матушка императрица, недоглядели мы — внуком твоим любимым бесы овладели, да так, что изрыгает он теперь, на горе всем нам, разного рода непотребщину. Ты уж вели нас, дураков недостойных, за такой недосмотр лишить теперь всех чинов и званий, посечь сообразно вине, да отправить в Сибирь навечно!» Нееет, хренушки! Им интересно представить всё в выгодном для себя свете. Будут отмазывать и себя, и, выходит, меня тоже, со всем пылом и тщанием, обыкновенно свойственным дворцовым лизоблюдам. А раз так, надобно этим пользоваться! Надо привить и укоренить в моих «воспитателях» мысль, что им надо поддержать мою версию о «пророческом озарении», и, особенно, что именно эту версию надобно представить императрице. Как ни крути, возвышение их воспитанника, разумеется, для них выгодно — ведь они считают, что смогут оказывать на меня влияние. Потом, конечно, они поймут, как жестоко ошибались… но это уж потом.

Глава 7