Благословенный

— Вот это славно! Слышал я про ваш кунштюк с уральскими баржами; нечто подобное и здесь бы пригодилось! А я ведь несколько сродни вам: у меня теперь свой флот есть!

Оказалося, у Суворова, кроме постройки и исправления крепостей, были ещё на руках флотилия и войска. Большая часть гребной флотилии находилась в шхерах, меньшая на озере Сайма. Флотилия была не малая, в ней числилось до 125 судов разных названий и величины с 850 орудиями, и на Суворове лежали обязанности по укомплектованию и обучению людей. Кое-какие практические сведения по военной морской специальности он приобрел раньше, в Очаковском лимане, где ему тоже подчинена была флотилия, и продолжал в Финляндии присматриваться к делу. В первую свою сюда поездку, он брал частные уроки, о чем и писал тогда же Турчанинову; позже, по некоторым известиям, он в шутку просил испытать себя в морских познаниях и выдержал экзамен довольно удовлетворительно. Если начальствование флотилией не было номинальным и требовало от Суворова трудов, то тем паче — командование войсками!

— Ах, Александр Павлович! Все укрепления, каналы, флотилия не причиняют и десятой доли неприятностей, что насылают недруги мои за состояние армии! Большие неудовольствия начались супротив меня в Петербурге. Ныне высокие чины в Военной коллегии ведут себя развязно и дерзко: всё осмеивают и осуждают взгляды мои на субординацию и дисциплину. Верно, эти господа понимают дисциплину в кичливости, а субординацию в трепете подчиненных.

— Да, Александр Васильевич, Военная Коллегия теперь не наша. Не смог я получить пост ея президента!

— Отменно жаль! Думаю, мы с вами, Александр Павлович, великие бы сделали дела! Но есть ещё один путь… Попробуйте при оказии и получить от государыни пост генерал-инспектора инфантерии и генерал-фельдцейхмейстера. Должности сии дают право руководить обмундированием и обучением войск. Очень больное это дело!

Я сразу же понял, о чём он говорит мне. Месяца через два или через три стали ходить слухи, будто войска в Финляндии наги и босы, солдаты, работающие на укреплениях и каналах, не имеют рабочего платья; будто все люди вообще не получают срочной по закону одежды, денежного довольствия, и тому подобное. Эти вести оскорбили и раздражили Суворова. Он направлял в коллегию письмо, опровергающее взводимые на него вины, с подробностями объяснял, что снабжение войск одеждою не принадлежит к его, Суворова, обязанностям и власти.

— Все работы в крепостях и на каналах производятся нарядом людей от земли и от войск, на точном основании высочайшего повеления. Солдатам платят по 5 коп. за сутки; эта норма одобрена Государыней! Притом, хотя таким образом солдаты заняты на работах, но уделяем время и воинской экзерциции. Ныне распущены они на зимние квартиры, но не в виде мужиков рабочих, но солдат, готовых весною встать под ружьё. Притом указал я начальникам, что труды здоровее покоя, дабы и зимой солдаты не были праздны.

И тут тоже я понимал, откуда «растут ноги». В высших служебных сферах Петербурга с недавних пор пошли толки, что Суворов не жалует солдат, эксплуатирует их бесчеловечно, с целью выслужиться самому, и оттого они в огромном числе болеют или бегают за границу. Говорили, что Суворов, имея странный взгляд на медицину и лечебницы, закрыл вовсе госпитали, а потому несчастные солдаты мрут, как мухи и что убыль людей в Финляндии дошла до громадной цифры.

В те времена военно-врачебная часть и в Европе-то находилась в жалком состоянии, а в России отличалась совершенным безобразием. На русский военный госпиталь можно было смотреть почти как на могилу; толковых врачей в русской армии было чрезвычайно мало; были они почти все из немцев, врачами являлися только по названию, а жалованье получали ничтожное. Смертность в войсках была страшная, ну а в рекрутах, до прибытия их в войска, и того больше. Были местности, именно Кронштадт и Финляндия, где скорбут уносил из войск полкомплекта ежегодно. В последние годы военно-врачебная часть несколько улучшилась, потому что службу врачей стали оплачивать лучше, однако улучшение сие было незначительно.

— Однако же, Александр Васильевич, разве стоило закрывать госпиталя? Они, хоть и дурны, а всё же это лучше, чем ничего?

— Да, а госшпитали я и верно, позакрывал. Ныне контракты подрядческие в госпиталях истинно разбойничьи, а содержание больных служит предметом самого наглого лихоимства! Порядочной величины госпиталь, не стоящий впусте, есть золотое дно для всякого рода неразборчивых охотников до наживы; Мне ведь предлагали взятку в 7000 рублей за то только, чтобы он не закрывал госпиталей.

— Так, так, а давайте-ка поподробнее!