Благословенный Камень

— Вы с ума сошли? Вот что, я получил приказ и намерен его выполнить. Я прошу, быстро все полезайте в фургон.

Но его как будто никто не слышал. Пожилые монахини и две дамы сгрудились вокруг своей настоятельницы, как цыплята вокруг наседки, вопросительно глядя на нее. Уинифред вспомнила, как много лет назад, когда была еще молода, ходили слухи о том, что викинги напали на деревню на севере побережья. Крестьяне собрались тогда в церкви, сгрудившись в одну кучу. Викинги подожгли здание, и все, кто находился внутри, погибли. И еще она вспомнила, как в детстве, когда жила еще в родительском доме, они с братьями и сестрами жались друг к дружке во время грозы. «Мы не должны сбиваться в кучу — именно этого они от нас и ждут».

— Послушайте меня, дорогие сестры. Вспомните, как наша святая встретила испытание, худшее, чем это, потому что испытанию подверглась не только ее плоть, но и ее вера. Но она нашла в себе мужество и оставила своих мучителей ни с чем, так же поступим и мы.

— Но, мать Уинифред, — дрожащим голосом произнесла госпожа Милдред. — Как же мы это сделаем?

— Каждая должна спрятаться в таком месте, где захватчики вряд ли будут нас искать. Не прячьтесь под кроватями и в платяных шкафах — датчане проверят их в первую очередь.

— А мы не можем спрятаться вместе?

— Нет, — твердо сказала Уинифред. — Это самое главное — мы не должны прятаться вместе, даже парами.

Тут вмешался присланный из аббатства солдат:

— Мать-настоятельница, у меня указание, даже приказ от аббата…

— Я знаю, что лучше для моих сестер. Вы тоже остаетесь.

— Я?! — Он изумленно прижал руку к груди. — Но я должен возвращаться в аббатство.

— Вы останетесь, — приказала она. — Спрячетесь в каком-нибудь укромном месте и будете сидеть там тише воды, ниже травы, пока я не дам знак.

— Но я подчиняюсь…

— Юноша, вы сейчас у меня дома, и здесь командую я. Делайте, что вам говорят, и поживее.

Пометавшись в панике еще минуту, женщины наконец покинули капитул, и каждая побежала в свое излюбленное место, надеясь найти в нем защиту, или в то место, которое наводило на них ужас, предполагая, что злодеев оно тоже испугает; так, леди Милдред побежала прятаться на своей любимой кухне, сестра Агнес — на могиле младенца Джонни, госпожа Одлин — в расположенный во дворе колодец, внушавший ей ужас, — и так далее, пока все одиннадцать обитателей монастыря Святой Амелии не исчезли на глазах у изумленного аббатского гвардейца, который считал, что это недопустимо и что их всех перережут, как овец.

Но он недооценил мудрость матери Уинифред. Ее монахини, которые были гораздо меньше викингов, могли, как мыши, залезть в стенные щели, втиснуться в такие укрытия, в которые захватчики не пролезли бы. Так, леди Милдред осторожно сдула паутину, которой был затянут ее громадный сотейник, забралась в него и вновь расправила паутину над головой. Сестра Гертруда, обнаружив незаурядные силы и изобретательность, забралась в дымовую трубу громадного камина в капитуле и, как перепуганная летучая мышь, прильнула к петлям дымохода. Сестра Агата побежала в дортуар, распорола по шву матрас, выгребла из него солому, которую выбросила через узкое оконце, затем залезла в матрас и кончиками пальцев зажала распоротый шов. Госпожа Одлин хотела было в ведре опуститься в страшный колодец, но потом сообразила, что опушенное ведро может ее выдать, поэтому она с большим трудом слезла вниз по стенке колодца, цепляясь за выступающие из нее булыжники. Сестра Агнес легла на могилку Джонни, сгребла листья больного вяза и укрылась под ними. Сестра Эдит, которая когда-то с трудом могла найти нужник, бросилась прямиком туда и втиснулась в зловонное пространство между сиденьем и стеной.

И только убедившись, что все, включая Эндрю и присланного из аббатства солдата, надежно спрятались, Уинифред взобралась на висевшие над алтарем леса и затаилась там.

Не успели они спрятаться, как во двор монастыря с дикими воплями ворвались викинги. Как разъяренные быки, они с грохотом носились по капитулу и часовне, дортуарам и трапезным, кухне и скрипторию. Как и предсказала Уинифред, они упорно разыскивали скрывшихся сестер в исповедальне, за алтарем и гобеленами, в буфетах и сундуках, под кроватями. Госпожа Одлин, опустив голову, увидела, как в воде внизу отразилось лицо в ореоле рыжих волос, которое мельком глянуло вниз, не заметив ее, потому что ее темно-синее одеяние не было видно в темном колодце. А на кухне никто из них не догадался заглянуть в гигантскую кастрюлю, затянутую паутиной. Спрятавшаяся в матрасе Гертруда затаила дыхание, услышав тяжелые шаги. Она слышала, как толкнули дверь; почувствовала взгляд, обшаривающий келью; а потом услышала, как шаги прогрохотали в следующее помещение. Перепуганные женщины сидели, съежившись, в своих укрытиях, и слышали, а кто-то и видел, как разбойники метались по монастырю, обшаривая все вокруг и чиня грабеж, оглашая воздух громкими проклятиями из-за того, что им не удалось никого обнаружить.