Благословенный Камень

Стараясь не попадаться на глаза стражникам или кому-нибудь, кто мог бы выгнать их из города, Катарина металась по коридорам из отполированного мрамора, пока не вышла в необитаемое, судя по всему, крыло. Найдя дверь, с притолоки которой свисала паутина, и решив, что это какая-нибудь заброшенная комната, а значит, надежное место для укрытия, она толкнула ее и скользнула внутрь.

Сквозь высокие узкие комнаты сочился свет, освещая круглую каменную башню, от пола до потолка увешанную всевозможными видами оружия: там были мечи и копья, топоры и метательные копья, луки со стрелами, а также всевозможные кольчуги и другие доспехи. Очевидно, она наткнулась на склад оружия, хотя и несколько странный, потому что все оружие было покрыто толстым слоем пыли и обвешано паутиной, как будто им не пользовались десятилетиями.

Катарина подошла к окну и выглянула наружу. От основания каменной стены на тысячи футов вниз устремлялась пропасть, дно которой представляло собой обширную равнину, простиравшуюся до горизонта. По обеим ее сторонам устремлялись в небо зубцы скал с вершинами, покрытыми вечными снегами. Вспомнив, что ей говорили о том, что тот узкий перевал — единственная дорога, по которой можно добраться до Жанду, Катарина поняла, что ни один враг не сможет напасть на это горное королевство, да, скорее всего, и не пытался на протяжении вот уже нескольких поколений. Вероятно, жители этого сказочного города уже очень давно не знали, что такое захватчики и войны.

В сундуке она нашла шерстяные плащи и древние кожаные шлемы, которые можно было подложить под голову. Оставив Адриану в этой безопасной комнате и строго наказав ни к чему не прикасаться, Катарина выскользнула из башенки и пошла по коридору, в котором, как ей запомнилась, она видела нечто вроде святилища богини. Стоявшая в нише статуя изображала хрупкую женщину с глазами лани и сострадательной улыбкой; у ее ног лежала еда и горели свечи. Заметив ее сходство с Пресвятой Девой, Катарина прошептала молитву и взяла еду и одну из свечей, зная, что богиня поймет ее.

Они с Адрианой поели фиги и печенье и выпили из кувшина нечто, по вкусу напоминавшее фруктовый сок, после чего Катарина приступила к ежевечернему ритуалу, который она проводила чуть ли не с момента рождения Адрианы: вынула иконку с изображением святой Амелии и глиняную камею из Бадендорфа и стала рассказывать дочери историю своей жизни. Она рассказывала про Ганса Рота, Изабеллу Бауэр и других жителей своего города, потом рассказывала Адриане про семью, с которой они будут жить, как только отыщут голубой камень, и как Адриана познакомится со своим дедушкой, а возможно, и многочисленными кузенами, потому что Изабелла говорила, что у дворянина были сыновья, а они теперь уже наверняка женаты и у них есть свои дети. «Как тебя зовут?» — каждый вечер спрашивала Катарина свою дочку, и каждый раз девочка отвечала: «Меня зовут Адриана фон Грюневальд».

Увидев, что малышка зевает, Катарина поняла, что пора рассказывать сказку, чтобы ребенок спокойно спал ночью, потому что Адриана часто просыпалась от кошмаров — ей снились кошу. «Жила-была…» — начала она. Катарина обучила Адриану языку их похитителей, потому что это могло им когда-нибудь пригодиться — и сегодня вечером она рассказала ей про Амелию и про голубой самоцвет на языке кошу. Но, так как Катарина не слышала о святой Амелии до дня смерти своей матери и не знала подлинной истории жизни святой, она сочинила ее сама. «…Добрая и хорошая дама, которую звали Амелия. Она жила в лесах, окружающих Бадендорф. Амелия была очень бедной, у нее было только одно бесценное сокровище — дивный синий самоцвет, подаренный ей Иисусом, который однажды гулял по лесам и проголодался, а она накормила его хлебом с колбасками. А в замке, расположенном высоко в горах, жил злой король, который хотел заполучить синий самоцвет…»

А в это время по дворцовым коридорам слонялся старик в белых шлепанцах, не подозревавший о том, что в заброшенном оружейном складе скрываются беглецы. Когда же он услышал голос, то из любопытства пошел в ту сторону, откуда он доносился. Он остановился, прислушиваясь, и прижал ухо к дверям. Услышав через несколько минут слова: «И после этого Амелия и прекрасный принц жили долго и счастливо», он распахнул дверь и захлопал в ладоши.

Катарина испуганно посмотрела на него.

— Расскажи еще одну сказку, — сказал он на местном наречии кошу и уселся на пол, скрестив ноги.

Катарина рассматривала незваного гостя. Он был очень старый, с безупречно круглой, как апельсин, головой и лысый, если не считать седой челочки. Глаза у него были раскосые, как у кошу, и с прищуром, отчего создавалось впечатление, будто он все время улыбается, хотя на самом деле это было не так. Они был весь круглый: кругленькое брюшко под белым одеянием, круглый маленький кончик носа, круглые щеки, которые приподнимались, когда он на самом деле улыбался, что казалось уж совершенно ненужным. «Он что, слабоумный?» — подумала она.

— Еще одну сказку, — снова потребовал он, на это раз уже слегка раздраженно.