Благословенный. Книга 5

Также будут два грандиозных медицинских доклада — о природе инфекционных заболеваний и о соблюдении санитарных правил. Вообще медицинские науки должны изучаться не в Пелле: все медико-биологические исследования теперь будут проводиться на Каменном острове в Петербурге. Каменноостровский дворец после известных событий никак уже не сможет более служить императорской резиденцией, и я отдал его (а с ним — и весь остров) под медицину и биологию. Теперь там будет создан грандиозный медицинский центр, туда же будет перенесён Главный Военный и Морской госпиталь. Здесь же будет устроена система новейших научно-медицинских учреждений: Военно-медицинская академия, Санкт-Петербургский медицинский институт, и, самое главное — Международный Институт Микробиологии и Императорский институт экспериментальной медицины. Однако на Каменном острове пока ещё нет даже фундаментов названных зданий, поэтому доклады будут прочитаны в том же конференц-зале Пеллы.

О предстоящей конференции было широко оповещено во всех европейских газетах, и в начале лета, несмотря на идущие на Балтике боевые действия, учёные всего мира начали съезжаться в Санкт-Петербург. Их оказалось намного больше, чем я предполагал — более пятисот человек, считая с жёнами, детьми и сопровождающими лицами. Возникла проблема: в Пелле было готово только 80 квартир, из которых 38 уже занято учёными-резидентами.

Часть гостей удалось разместить на окружающих Пеллу дачах. Но всё равно больше половины их не получили места для жилья. И что делать?

Пришлось аврально придумывать, как не ударить в грязь лицом. Провели срочное совещание и, прежде всего, вспомнили про такую интересную вещь, как разборные здания. Мы к этому времени сделали в интересах армии несколько экспериментальных быстровозводимых госпитальных строений Стены представляли собой двухслойные щиты, заполненные посередине паклей. Крыша — такие же щиты, обтянутые толем — толстой бумагой, просмолённой каменноугольным дёгтем. Всё это возводилось в течении двух-трёх дней, и было незаменимо для развертывания больших госпиталей во время военной компании. В Петербурге на складах таких хранилось восемь штук — каждый на сто пятьдесят коек. В каждом из них просторно и с комфортом можно было разместить двенадцать семей. Пять госпиталей отправили в действующую армию, но три остались в резерве. Приказали пустить их в дело, установив в Пелле на берегу Невы, но этого всё равно не хватало!

Затем вспомнили про плавучие казармы. У Балтийского флота было много блокшивов, где что-то складировали или проживали моряки. Конечно, не все они годились для размещения «чистой публики», и не каждый блокшив из-за осадки мог пройти по Неве. Но всё же удалось набрать ещё добрую сотню коек. На плавучих казармах, конечно, разместили тех, кто приехал без семьи.

Данные обстоятельства заставили меня, посыпая голову пеплом, ещё раз задуматься о причинах вековечного российского бардака. Ведь я, приступая к управлению государством, верил, что всё пойдёт теперь по иному. Но очень скоро я понял, что причина возникших затруднений — в нашем нетерпеливом желании настичь ускользающий поезд цивилизации, успеть сказать своё слово, донести до мира свою истину… В общем, года три-четыре можно было бы подождать, построить все необходимые здания, и уж тогда вволю баловаться конгрессами и симпозиумами; но всё это время добрая часть европейской науки будет стоять в тупике или блуждать впотьмах, не видя правильного пути, а сотни тысяч людей умрут от антисанитарии и заразных заболеваний. Стоит ли оно того, чтобы пара сотен учёных провели на конференции время с комфортом? Думаю, нет. Раз у нас есть что показать миру — надо это сделать, и нечего тут тянуть кота за всякие места! Наш народ как никто иной умеет видеть главное, отмахиваясь от всего второстепенного; этим, кстати, мы сильно отличаемся от немцев, с маниакальным упорством пытающихся предусмотреть и утрясти решительно все мелочи — важные или неважные. В результате они думают, как удобнее укрепить лопату на броне «Пантеры», а мы — как вместо тысячи танков в месяц делать 2 тысячи…

Возможно, вы зададитесь вопросом: а зачем вообще всё это надо? На кой чёрт знакомить иностранных учёных их не всегда дружественных нам стран со своими знаниями и технологиями, да ещё и совершенно бесплатно? С точки зрения обычного человека это какая-то глупость — самому давать своим врагам технологии, которые позволят им достичь технологического и военного паритета с российской армией и флотом, а возможно, и вырваться вперёд. Но почему-то я инстинктивно всегда считал, что именно это будет самым правильным; и лишь последние годы я начал осознанно понимать причины, побуждающие меня поступать именно так, а не иначе.