Благословенный

Малыш, уже в манеже, продолжал истошно надрываться криком. Кэрол попыталась подняться, но сильные пальцы вдруг сдавили ей голо и вжали в пол. Кэрол снова почувствовала запах туалетной воды Джека, и подсознательно удивилась тому, что он вылил на себя парфюма больше, чем следовало, что говорило о дурном вкусе. Странно, Джек любил, чтобы от него приятно пахло, но всегда соблюдал меру. И тут ее осенило. Она поняла, чего не хватало. Она не чувствовала запаха сигарет, который всегда сопровождал Джека. Он бросил курить? Или это не Джек?

Она расслабилась, почувствовав невероятное облегчение. И, не смотря на схватившую ее за горло руку, тихо засмеялась в мешке. Мужчина сразу отпустил ее. Развязал рот и сдернул с головы мешок.

Кэрол увидела перед собой Кевина.

— Раскусила! Как догадалась?

Кэрол приподнялась, усаживаясь на полу.

— Ты переборщил с одеколоном, и от тебя не пахнет сигаретами!

Кевин озадачено поскреб затылок.

— Но ведь все равно струхнула, — он расплылся в довольной улыбке. — Испугалась. Поверила.

Вынув из кармана диктофон, он нажал кнопку.

— Добрый вечер, — произнес голос Джека, записанный на пленку.

Облегчение Кэрол было настолько велико, что в первый момент она даже не чувствовала гнева на эту жестокую шутку. Взгляд ее с беспокойством разглядывал плачущего малыша, пытаясь найти причину его боли.

— Что ты ему сделал? — прошипела она, начиная закипать.

— Всего лишь ущипнул. Легонько.

— Легонько? Он чуть голос не надорвал от боли! Ты скотина! Развяжи меня, немедленно!

— Полегче, полегче, милая. Увидела, что нет рядом муженька, и сразу расхрабрилась? Так мы можем его пригласить. Считай, что это была репетиция. Но даже она произвела на тебя шокирующее впечатление, не так ли? Кстати, я тут обнаружил одну прелюбопытную вещь…

Подойдя к манежу, он подхватил на руки Криса, который при этом разорался еще сильнее, отталкивая его ручонками и жалобно смотря на мать. Кэрол поднялась на ноги, в бешенстве поджав губы.

— Ты не замечала, что этот малыш, и его братец тоже, как-то очень странно похожи на Рэя Мэтчисона? А ведь у тебя с мужем Куртни нет никакого родства, насколько я помню?

— Отдай мне ребенка!

— Возьми, — он с ухмылкой протянул ей малыша, который, перестав плакать, потянулся к ней, вытянув ручки.

Кэрол стояла со связанными за спиной руками, багровая от ярости. Крис, видя, что мама не берет его, обиженно расплакался.

— Ай-ай-ай, мамочка не хочет брать тебя на ручки! Тогда отправляйся обратно в свою камеру временного заключения, — Кевин спустил ребенка в манеж, оставив его там заливаться слезами. Второй малыш вторил братику, помогая оглашать весь дом жалобными криками.

— Развяжи руки, я успокою детей. Или хочешь, чтобы сбежались соседи узнать, что происходит?

— Хорошо, заткни своих ублюдков. Только учти, я очень на тебя зол. Так что без глупостей.

Помрачнев лицом, Кэрол одновременно подхватила двумя руками малышей и подняла из манежа. Опустившись в кресло, она прижала мальчиков к груди и стала целовать розовые, залитые слезами щечки. Обхватив ее шею руками, близнецы постепенно успокоились.

Кевин, устроившись в другом кресле, наблюдал за ней тяжелым злым взглядом.

— Где же твои дружки?

— Если не уберешься сейчас же отсюда, ты их увидишь, — Кэрол прикоснулась к шее, которая болела после грубого обращения. Наверняка останутся синяки. Придется прятать их под шарфом или высоким воротником.

— Угрожаешь? А я пришел дать тебе шанс образумиться и попробовать исправить свою ошибку. Может быть, я прощу тебя. А с дружками снова связываться не советую. Я написал Джеку сентиментальное письмо, анонимное, которое хранится у одного надежного человека. Если со мной произойдет опять какая-нибудь неприятность, он отправит его адресату. Хотя, думаю, теперь мне нужно кое-что добавить в свое послание… об этих малышах, — он кивнул в сторону близнецов. — Джек будет в восторге, когда узнает, что у вас с Рэем есть дети. Да ты просто шлюшка, Кэрол! Когда это ты успела побаловаться с мужем Куртни? Не стыдно? И это после всего того, что для тебя сделала эта женщина!

Он удрученно покачал головой, демонстрируя, как опечален и возмущен ее поступком.

Кэрол отвернулась, пряча запылавшее мучительным стыдом лицо. Кевин ударил ее по больному.

— Зачем ты пришел? Разве мало ты меня помучил? Что еще тебе надо?

— А ты думала, я спокойно уйду после того, что произошло? Забыла, что сделали твои дружки? Как сама со мной обошлась, а?

— А как обошелся со мной ты? — устало парировала Кэрол. — Кевин, умоляю тебя, оставь меня в покое. Мне и без тебя не сладко.

— Потому-то и не сладко, что без меня! Я теперь свободен, может, даже женюсь на тебе, когда до муженька твоего доберется все-таки чья-нибудь пуля. Или ты все-таки предпочитаешь больших парней со шрамами и пистолетом под рубашкой?

Кэрол не ответила. Поднявшись с дивана, она усадила обратно в манеж успокоившихся детей и повернулась к Кевину. Скрестив руки на груди, она вперила в него холодный решительный взгляд.

— Убирайся. Я устала от тебя, Кевин. Отстань от меня, или пожалеешь.