Благословенный

— Я понимаю, мам. Очень даже понимаю. Мы должны опять бросить папу и уйти с ними, чтобы они не возобновили свою охоту на него. Но я не хочу! — он резко повысил голос, в котором прозвучало отчаяние. — Я хочу быть с папой! Мы не можем его опять бросить! Не можем так с ним поступить! Мы нужны ему, он нас любит. И мы его любим. Почему мы все должны страдать только ради того, чтобы одному Нолу было хорошо? Папа был прав, когда говорил, что это шантаж. Да, они нас действительно шантажируют! Нол тебя шантажирует, вынуждая быть с ним ради того, чтобы он не убил папу! Но это неправильно! Есть же и другой выход!

— Какой? — едва слышно прошептала Кэрол, уже зная ответ.

— Помочь папе их найти и убить. И все! Мы должны убить Нола, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. И тогда мы сможем быть с папой, и не бояться за его жизнь.

Кэрол подавлено молчала.

— Я не могу так поступить, — простонала она слабым голосом. — Они же мне доверяют.

— Тебе придется сделать выбор, мам. Это тяжело, я понимаю. Думаешь, мне легко? Нет! Мне это не нравиться… мне очень больно… потому что я… они мне очень нравятся, — из глаз мальчика вдруг брызнули слезы. — Но ведь они сами нас вынуждают! Они сами виноваты! Попроси их просто уйти, оставить нас, скажи, что любишь папу и будешь с ним, попроси не трогать его — ведь они так не сделают! Я знаю это! И ты права, что они еще больше разозлятся, и пуще прежнего кинутся мстить папе. Поэтому избавиться от них можно только одним способом — убить. Это тяжело, мам, но мы переживем. Они не оставляют нам выбора. И ты должна выбрать, кто умрет — папа или они. Я над этим даже не задумаюсь. А ты? Неужели тебе не ясно, чья жизнь тебе дороже?

— Конечно, ясно. Папина. Но… должен быть какой-то другой выход! Должен! Без смертей и убийств! Я так устала от этого! Я больше не выдержу! О, почему я не умерла от этих таблеток! — уронив голову на колени, она разразилась рыданиями.

Опешивший Патрик некоторое время смотрел на нее, потом сел рядом с ней на постель и обнял.

— Мам, не плачь… не надо так говорить. Ладно, не выбирай пока. Я понимаю, это тяжело… Для того, чтобы принять такое решение, должно быть достаточно сил, а в тебе их сейчас нет. Потом. Время еще есть. Если Нол так тяжело ранен, как сказал Исса, он не встанет так быстро на ноги. Мы подумаем. И что-нибудь придумаем. Обязательно что-нибудь придумаем. Только ты не отчаивайся. И не плачь. И о самоубийстве больше даже не думай, поняла? Я тебе не позволю, все равно вытащу, только второй раз уже не прощу! Ты подумала, что было бы, если бы ты умерла? Да Нол и Исса в первую очередь кинулись бы вершить расправу за это над папой! И тогда уже ничто бы не помешало им его убить. Даже я. Успокойся, все будет хорошо.

Постепенно Кэрол перестала плакать, прижимаясь щекой к груди мальчика, который держал ее в своих объятиях и ласково гладил по белым волосам. Какая разница, если она все равно скоро умрет? Или есть возможность все-таки обмануть судьбу, как сказал Патрик? Никуда не лезть, никого не трогать, сидеть себе тихо, вдруг пронесет?

— Мам, скажи честно… может, дело в том, что ты больше не хочешь быть с папой? — нарушил молчание Патрик. — Что ты на самом деле хочешь уйти с Нолом… потому что теперь он тебе нужен?

— Ах, сыночек… ты даже себе не представляешь, как бы я хотела быть с папой, чтобы у нас все наладилось и было, как раньше. Но этого никогда уже не будет. Ты думаешь, что он меня любит, но это не так. Он никогда не простит мне измены. И он… презирает меня теперь. Так сильно… ты даже представить себе не можешь…

— Поэтому ты напилась этих таблеток?

Кэрол промолчала.

— Мам, что бы он не сказал тебе… плохого, не верь ему. Он это от злости и обиды. Он тебя не презирает. Он любит тебя. Вы, взрослые, странные. Вы любите друг друга, но со всех сил пытаетесь показать обратное, убедить в том, что любви больше нет. Зачем? Почему? Зачем делать друг другу больно, если сами же от этого страдаете? Что вы пытаетесь друг другу доказать? Что ненавидите, не любите больше? Ну, доказали — а дальше что? Что дальше? Об этом вы думали? Поломать легко. Поломали. А что дальше?

Кэрол медленно пожала плечами.

— Ты любишь папу. Ты говоришь об этом мне, но не хочешь сказать ему. Почему? От обиды?

— Нет, — тихо ответила Кэрол. — Просто я не верю больше в его любовь. И в нас. Не верю, что он вообще когда-либо меня любил. И потому, что я не хочу его больше любить. Не хочу, чтобы он думал, что я его продолжаю любить, несмотря ни на что. Не хочу.

— И быть с ним ты больше не хочешь, — продолжил Патрик. — Но почему ты не хочешь даже попытаться? Ведь говорят же… любовь все преодолевает.

— Где говорят? В сказках или в кино? — Кэрол горько усмехнулась. Но потом, не желая разочаровывать ребенка в любви, которую ему еще только предстоит познать, добавила. — Может, у других так и бывает. У кого очень сильная любовь. К сожалению, наша с папой любовь, видимо, не такая.