Благостный четверг

— Что за намеки? — обиделся Мак. — Положа руку на сердце, разве я не честный человек? То есть, может, и не честный, но зато по-честному признаюсь! Всем известно, что я — обманщик, и мне первому. Джозеф — тоже обманщик, а сам, поди, не знает…

— Хм, может, ты и прав.

— Так я вот что хотел спросить. Как, по-твоему, понравится Патрону, если у него будут кой-какие неприятности?

— Кому же это понравится.

— Он ведь на Консервном Ряду большой интерес имеет. И со всеми должен ладить, если, конечно, хочет у нас задержаться. Верно я говорю?

— Не пойму, куда ты клонишь?

— Так, просто рассуждаю.

— Ты хочешь сказать, что положение у Патрона — щекотливое?

— Вот-вот. И ему, стало быть, не нужны враги!

— Ну, враги, по-моему, никому не нужны. А ему особенно! Ведь у него здесь дело, да еще лавка. Так что…

— А-а! — сказал Док. — Теперь я понимаю! Ты решил Патрона слегка распатронить, и прикидываешь, какая у него будет реакция. Так что же ты собрался у него вымогать?

— Ничего, я просто… соображаю.

— Как же, знаем твои соображения. Раз Мак в затылке чешет — добра не жди.

— Ладно, можно подумать, от меня много зла видели… — обиделся Мак.

— Насчет зла не знаю, а вот добра — точно видели мало.

Мак беспокойно заерзал: не о себе пришел он толковать.

— Слышал, Док, новость? Весь монтерейский гольф-клуб перед первым матчем сезона присягу принимал. Уайти II взяли на этот матч клюшки носить. Все игроки шапки поснимали и поклялись, что не будут заниматься подрывной деятельностью…

— Слава те господи, — усмехнулся Док, — а то я уж волновался… Ну, а клюшечники тоже присягу принимали?

— А как же. Все до одного. Кроме Уайти! Отказался! Я, говорит, человек идеи. Вдруг у меня возникнет идея подорвать Капитолий? Что же мне, становиться клятвопреступником?.. Так его теперь к клюшкам и близко не подпускают.

— Я не пойму, он в самом деле хочет Капитолий взорвать?

— Да вроде нет. Он как говорит: сейчас не хочу, а потом — кто меня знает. Целую речь толкнул. Я, говорит, морская пехота, спаситель отечества — при своем особом убеждении. Указчиков над собой не потерплю.

Доку стало смешно:

— Выходит, если есть убеждения, то даже клюшки нельзя носить?

— Выходит, нельзя. Ему говорят — ты угроза общественной безопасности. А он им: какая я к черту угроза, у меня память насквозь дырявая — обидчика не упомню. А вообще, надоел ему этот чертов гольф-клуб, разговоры там больно скучные — все про деньги, да про женщин…

— Можешь его утешить: герои всегда страдают от своих сородичей.

— Кстати, о женщинах. Куда делась та богатая краля в мехах? Она ведь раньше частенько к тебе наведывалась…

— Да понимаешь, что-то ей последнее время нездоровится.

— Жалко. А что у нее за болезнь?

— Трудно сказать. Не берусь ставить диагноз.

— Вообще-то, с ее деньгами, — пробормотал Мак, — этого следовало ожидать…

— Постой, при чем тут деньги?

— Как при чем? — Мак подивился доковой непонятливости. — Допустим, муж у женщины получает двадцать пять долларов в неделю. Так она здоровехонька. И ребятишки на ней, и домашняя работа — все ей нипочем, разве что подустанет иногда… Но стоит мужу получить прибавку к жалованью, долларов хотя бы в двадцать пять, тут же и пойдут у нее простуды, аспирины, витамины…

— Да это прямо-таки новая медицинская теория!

— Какая же она новая? Разуй глаза!.. Слушай дальше. Повысят мужу жалованье до ста долларов в неделю. И что же? Женушка тут же выпишет журнал «Тайм» и вычитает себе какую-нибудь диковинную болезнь, там ведь про это на каждой странице. Есть, между прочим, женщины с такими болезнями, что знаменитые доктора только руками разводят! Сейчас самая модная болезнь — алергея. По-нашему, по-простому, раньше ее сенной лихорадкой звали. Кстати, гениальная голова эту самую алергею придумала — я бы сразу патент выдал! Как захочешь от работы отвильнуть, сразу говоришь: у меня на эту работу алергея. У некоторых женщин алергея на грязную посуду — чтоб не мыть… В общем, так скажу: стоит мужчине прилично зарабатывать, тут же дома лазарет…

— Мак, ты циник.

— Почему? Я правду говорю. Покажи мне хоть одну женщину, у которой муж хорошо зарабатывает, и чтоб она была здоровая…

Док хмыкнул.

— Значит, вот какой диагноз ты моей подруге поставил.

— Не знаю, не знаю, — сказал Мак. — У нее особый случай. Тут ведь не просто деньги. Тут большие деньги! А раз так, то и болезнь надо не как у всех, а какую-нибудь непонятную. Такую, что одной английской солью не отделаешься. Пойдет она, милая, по докторам. Обступят они ее, в затылках почешут, руками разведут — мол, первый такой случай в нашей практике…

— Ну, спасибо, Мак, потешил, — Док смеялся от души. — Давно не слышал я твоих речей…

— Скажи уж, не слушал. Ладно. А вот как ты думаешь: доктора, они люди честные?

— Что за странный вопрос?

— А то, что я не хуже их мог бы богачек лечить!

— Это как же?