Благостный четверг

Элен помедлил, вкушая тайну ночи… Потом случайно бросил взгляд в сторону жилища Сюзи — как раз в этот миг какая-то фигура отделилась от бойлера, мелькнула под тусклым фонарем и скрылась в темноте. По общему виду и повадке Элен без труда опознал Патрона. Ладно, меня это не касается, подумал Элен. Подошел к Западной биологической, поднялся на крыльцо, постучал в дверь.

Док, расположившись на кровати, проверял зоологическую амуницию: сетки, ведра и стеклянные банки, склянки с формальдегидом, горькой солью и ментолом, резиновые сапоги и перчатки, стеклянные пластинки и леску. На столе — новый небольшой походный аквариум, оснащенный маленьким насосом для продувки и электромоторчиком на двух батареях. Док хмуро смотрел, как бегут кверху белые струйки мельчайших пузырьков воздуха.

— Входи, гостем будешь, — приветствовал он Элена.

— Вот, шел мимо, вижу свет, дай, думаю, зайду, — объяснил Элен.

— Молодец, — сказал Док. — Я уже устал сам с собой разговаривать — дурацкое ощущение. Изливать душу другим тоже не тянет. Ты для меня — находка.

— Слушай, вспомнил! Что такое ос… острофизика?

— Тебе это очень надо знать?

— Нет, я просто так спросил, из интереса… Я ее хотел учить.

Док поморщился.

— Давай лучше про астрофизику не будем. Ты уж извини.

— Я принес тебе пинту виски.

— Спасибо, ты настоящий друг. Давай выпьем.

— Давай, — согласился Элен. — Ты правда едешь в Ла-Джоллу?

— Правда. Что мне еще остается. Не зря же я столько про это болтал.

— Многие думают, что ты не поедешь.

— Тогда тем более надо ехать, — вздохнул Док.

— А ты разве не хочешь?

— Не знаю… — блекло сказал Док. Он встал с койки и отсоединил проводок электромоторчика от батареи. Нечего зря тратить энергию… — Знаешь, разобрал я себя по винтикам, как сломанный «форд». Разложил на траве все части, а где неисправность, не пойму. И сумею ли снова собрать, не знаю…

— Не бойся, я тебе помогу, — сказал Элен. — Я в «фордах» разбираюсь.

— Может, ты и в людях разбираешься? — насмешливо спросил Док.

Элен испуганно потупился: неужто его раскусили?

Но Док добродушно сказал:

— Эх ты, механик…

Тогда Элен, сам пугаясь своей дерзости, спросил:

— Как ты думаешь, Док, что с тобой?

Док, к счастью, посчитал вопрос разумным и естественным.

— Бог меня знает, — ответил он. — Скорее всего я пустился искать оправдание своему существованию. Решил внести вклад в науку, выпестовать теорию. Детей-то пестовать не пришлось… А теперь мне кажется, эта теория, даже если я ее и создам, — хилая плата за никчемную жизнь. Но раз уж за дело взялся, отступать не годится.

Элен порылся в осколках своих мыслей.

— Мак говорит, что он с Фауной виноват. Говорит, из-за него на маскараде плохо вышло.

— Нет, — сказал Дож, — он тут ни при чем. Я сам все испортил.

— Думаешь, надо было тебе Сюзи ловить?

— Ловить? Пожалуй. Я с тех пор много думал и многое понял. Те два дня, что она была рядом, я чувствовал себя другим человеком. Никогда в жизни мне так хорошо не было. Постоянная боль ушла, в душе точно оконце распахнулось.

— И все из-за Сюзи?

— Да. Знаешь, я всегда гордился, что у меня широкий ум, свободный от всяких предрассудков. И какова же оказалась мне цена? Я стал самым гнусным образом взвешивать! Задатки Сюзи. Воспитание. Жизненный опыт. Кругозор. Даже стал прикидывать, какая у нее может быть наследственность… А между тем многие мои знакомые, у которых безупречный набор перечисленных свойств, премерзкие люди!.. Вот говорю это и только яснее понимаю, какого дал маху…

— А исправить нельзя?

— Каким образом?

— Возьми букет гвоздик да и постучись к ней.

— Начать сначала? Довольно глупо.

— А чем иначе бабу проймешь?

— Гм, может, ты и прав: все гениальное просто. Ты видел Сюзи?

— Да. Она живет в бойлере, у ней там очень красиво. Работает в «Золотом маке».

— Ну и как она? Что хорошего оказала?

Опять покопавшись в осколках мыслей, Элен вспомнил последние грустные слова Сюзи:

— Когда она была маленькая, сделала родителям в подарок пепельницу… — тут Элен остановился: речь явно звучала нелепо.

— Ну и что?

— А пепельница-то им не нужна…

— Это Сюзи сама тебе рассказала?

— Ага.

— Давай-ка выпьем.

— Не могу. У меня важное дело. Одного человека повидать надо.

— В такую-то поздноту?

Элен кивнул. Потом сказал покаянно:

— Эх, Док, ты для меня столько добра сделал, а я…

— Что ты?

— Виноват я перед тобой…

— Виноват? В чем?

— Помнишь, ты говорил, я хороший, потому что ничего не вижу и не знаю?

— Помню. И что?

Элен взглянул на Дока со страхом и стыдом.

— А я нечаянно увидел.

— Что увидел?

— Ты только не сердись, ладно?

— Да что такое?

— Джозеф-Мария ошивается у бойлера…

Сроду еще Элен не испытывал такой усталости. И что самое обидное, результат всех этих небывалых умственных усилий был именно такой, какого он больше всего боялся — то есть никакой. Отправляясь в поход, Элен надеялся узреть свет истины. Вместо этого он узрел совершенно непонятную картину — вроде тех, что Анри Художник делал из ореховых скорлупок. Элену хотелось надолго уснуть, а лучше и вовсе не просыпаться в этом чуждом, неприветливом мире. Эх, не справился с делом, только напортил!.. Как же тогда в Вашингтоне?!