Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

И назначенный час наступает. Команда выходит на поле, приветствует противников. Бросается жребий, кому выпадает первый удар, и выпадает он на нас. Свисток — и пять наших форвардов сразу же несутся навстречу противнику. Мяч точными пассами переходит от одного к другому. Вот он на левом крае, потом у центрфорварда, который, обведя полузащитника, передает его мне. (Я играю, как обычно, правого инсайта.) Получив мяч, я не задерживаю его, а пасую правому нападающему, который уже может бить по воротам. Однако левый защитник противника успевает помешать удару, и оба они падают. Левый полузащитник бежит на помощь, но я ближе, и, когда, поднявшись с земли, защитник старается выбить мяч, я в свою очередь мешаю ему, и мы оба, теряя равновесие, падаем... Этим немедленно пользуется наш освобожденный правый нападающий, который точно бьет. Первый гол забит, забит после двух минут игры, и это благодаря нашей сплоченности, быстроте, дисциплине.

Тот же темп продолжается до конца первого тайма, мы забиваем еще. Пятнадцать минут перерыва — и снова игра, но теперь уже нашей защите приходится серьезно поработать. Однако она доблестно парирует атаки и пропускает только один гол. Победа за нами, и мы выигрываем со счетом пять-один. Радость наша велика. Несмотря на усталость, от нас веет молодостью, силой, здоровьем... Мы пьем холодный хлебный квас и наперебой обсуждаем все подробности состязания. С соседнего скошенного поля пахнет сеном. Свежее и душистое тепло доносится до нас от длинных рядов полегшей травы, и что-то законченное, завершенное, чудесное кроется в этом аромате и как нельзя лучше отвечает нашему настроению. Долго не можем мы расстаться. Весь обратный путь говорим о матче. Брат Михаил, игрок второй команды, снова обсуждает игру за обедом. Сестра слушает нас с блестящими глазами и, не понимая подробностей игры, переживает за нас. Весело видеть их праздничное настроение, чувствовать близость и дружбу. А после обеда меня зовут к телефону. По хитрой улыбке брата знаю, кто будет со мной говорить, чей ласковый голос станет задавать вопросы. Я отвечаю, рассказываю подробности и снова благодарю за подаренную мне на счастье ленту. Милый наш разговор — последняя радость этого светлого дня...

Велосипедным спортом занимались мы тоже круглый год в этом благословенном краю, где не было снежных зим; моментами увлекались мы им чрезвычайно, потом остывали, чтобы снова, через месяц-другой, начать носиться как безумные по отличным крымским шоссе. И признавали мы велосипеды только в горах, так как плоские дороги казались нам слишком легкими и лишенными интереса. Ценили мы трудность подъема, настойчивость, выдержку, силу; не позволяли себе вести велосипеды за руль; "давили" всегда и везде. А на спусках ценились лихость и быстрота, повороты, взятые без снижения скорости, пренебрежение опасностью. И ездили мы все по-гоночному, с низко опущенным рулем. Думается, что любили мы велосипед за чувство легкости, окрыленности, зависевшее от нас самих. Мотор уничтожает это чувство — чувство собственной силы. Впрочем, велосипед давал нам тоже немало эстетических наслаждений. Все, что связано с быстротой езды, контрастами запахов, сменяющихся за каждым поворотом, переменой ландшафта, близостью к земле, относится и к поездкам на нем...

Летом выезжали мы к концу дня, когда солнце палило меньше. Сбор происходил у нашего дома, на боковой Чукурларской улице, в тени деревьев, посаженных нашим отцом. В Крыму называли их мимозами, и точно — листья их сворачивались к вечеру, как у некоторых пород мимоз, только цветы были иными, розовыми пушками в форме маленьких помельев, смотрящих в небо. Глядя из нашего дома на аллею этих мимоз, видели мы лишь сплошной розовый ковер различных оттенков. Душистость же этих цветов была прелестна: нежная, тонкая, невесомая, словно девственная мечта.

И вот в тени мимоз обсуждали и вырабатывали мы планы наших поездок, и, быть может, дыхание пушистых цветов влияло на наши решения, учило нас благоразумию, которого так не хватало нам в эти годы.

Одной из любимейших наших экскурсий была поездка в горы, к водопаду Учан-Су. Ехать надо было всего километров восемь, но подъем был крутой и почти постоянный. Зато дорога шла лесом. Пахло сосной и дышалось легко, несмотря на нагрузку и усталость. Временами сосны сменялись грабом и дубками; появлялись заросли кизила, запах смолы казался разреженным, в нем звучали новые нотки. Но это длилось недолго: снова преобладали сосны; на склонах дороги шины скользили по ковру опавших игл... Мы замедляли ход, но не останавливались, не сходили с велосипедов.

Есть что-то дружественное, бодрящее в летнем лесу. Кто не любит уйти в его чащу, лечь на спину, смотреть на кроны деревьев? Кто не чувствует себя счастливее и сильнее, надышавшись его ароматом?...