Благовест с Амура

Станислав Федотов Благовест с Амура

От автора

Этот роман мог никогда не появиться.

Но однажды мы сидели с амурским писателем Валентином Крыловым в одном из пивбаров Благовещенска, и в промежутке между кружками пива он вдруг предложил:

— А давай вместе напишем киносценарий про Муравьева-Амурского?

— Давай, — легкомысленно согласился я.

Мы засели на два месяца за рабочий стол и написали 170 страниц текста — кинороман в двух частях «Восточная империя». С чем и отправились в Москву.

Продюсерская фирма «Фора-М» заинтересовалась нашим опусом, но сразу же встал вопрос финансирования. Дело было в 1999 году, еще не затихли страсти по дефолту, и 7–8 миллионов долларов, необходимых (в то время) для производства фильма, найти оказалось весьма непросто. Фирма сделала нам «удостоверение национального фильма», с которым можно было рассчитывать на государственную финансовую поддержку, но лишь после того как найдутся начальные деньги. А их у фирмы не было. У нас, разумеется, тоже.

Нечто подобное произошло и на «Мосфильме». Там нашелся режиссер, пожелавший картину поставить, нашлась и студия, но…

И так далее.

Вернулись мы в Благовещенск несолоно хлебавши, с рукописью в кармане. Полтора года писали письма в разные инстанции, разным авторитетным людям, вплоть до самых высоких. Ответа, как правило, не было.

Крылов умер. Я еще какое-то время потолкался в крепко запертые двери административных и финансовых «тузов» — везде было глухо. А я уже всерьез «заболел» Муравьевым-Амурским, был глубоко в теме, и пришлось взяться за роман.

Разумеется, в свое время я читал замечательные произведения Николая Задорнова о капитане Невельском и его сподвижниках, но в них Муравьев-Амурский шел вторым планом. Теперь — изменилось время, изменились некоторые оценки событий и личностей, и мне показалось, что можно, а главное — нужно, по-новому взглянуть на героев того времени.

Роман — не киносценарий, это совершенно другое произведение. Конечно, исторические факты те же, как реперные точки, но события между ними — плод фантазии автора, и нередко их объяснение — иное. То же — и с историческими фигурами, а выдуманные персонажи — полностью на совести автора.

Роман занял у меня четыре года, но это было время непрерывной работы, а что может быть лучше? И я благодарен Валентину Крылову за то, что он втянул меня в эту историю — в прямом и переносном смысле.

Станислав Федотов

26 декабря 2012 года

Книга третья И первые взмахи крыла

Часть первая Поклонный крест

Глава 1

1

Они стоят в пятидесяти шагах друг от друга на дороге, укатанной полозьями нарт. Русский генерал-лейтенант и французский майор — офицеры воюющих государств. Враги.

Они собираются драться на пистолетах. Несмотря на разницу в званиях, дуэльный кодекс это позволяет. Поэтому у обоих секунданты, а в дорогу, как раз посередине между противниками, один из секундантов воткнул саблю — свежий ветер играет ее темляком и змейками гонит по дороге поземку.

Они собираются драться, но причина дуэли — не война между Россией и Францией, а, как это чаще всего бывает, — женщина.

Секунданты предлагают решить дело миром, но дуэлянты отказываются. Вернее, отказывается майор; с пылающим от ненависти лицом он заявляет, что должен отомстить человеку, который дважды убил его счастье. Генерал только пожимает плечами:

— Я преднамеренно против этого человека ничего не делал и не питаю к нему враждебных чувств. Он считает себя оскорбленным, он меня вызвал, за ним последнее слово. Хочет стреляться — пусть будет так. Лично я выстрелю в воздух.

Майор слышит его слова. Ярость и ненависть в его глазах перемежаются с растерянностью, в его душе что-то поколебалось, но не успевает оформиться в действие.

— Сходитесь! — кричит секундант генерала, а секундант майора машет платком; время что-то изменить упущено, и противники делают первые шаги навстречу друг другу, поднимая пистолеты.

И вдруг майор застывает, глядя куда-то за спину генерала. Генерал невольно оглядывается.

Из-за темной стены леса вылетела упряжка оленей с нартами. Нарты пусты, но на концах полозьев, держась за дугу задней стенки, стоит фигурка в меховой шубе. На крутом повороте нарты падают на бок, и фигурка кувырком катится в сугроб на краю дороги.

Секунданты, стуча сапогами, опрометью бросаются на помощь: один останавливает упряжку, второй помогает подняться упавшему, отряхивает его шубу. Но человек вырывается, так что шуба слетает с плеч, и бежит к генералу, путаясь в подоле длинного платья.

Это Катрин.

— Стойте! Остановитесь! Не стреляйте! — кричит она. Бросается на шею генерала и говорит торопливо, сбивчиво, глотая слова: — Не убивай его, дорогой… Никто же не виноват… Я тебя люблю… я тебя умоляю: не убивай!..

— Я и не собирался, — говорит генерал, стреляет в воздух, отбрасывает пистолет и целует Катрин.

И тут раздается второй выстрел.