Благовест с Амура

— Наверное, он уже тоже получил известие о флоте в Мраморном море и теперь не уверен, — грустно усмехнулся великий князь и вдруг так ударил кулаком по столу, что подпрыгнули чашки с блюдцами. — Ну, надо же, против России готовы объединиться даже заклятые враги. Чем мы им так насолили?! Ни на кого не нападаем, всех защищаем, всем стараемся помочь, а нам потом норовят плюнуть в лицо. Того же султана дважды спасали от его собственного вассала![29]

— Успокойся, брат. Они просто боятся появления русских в Средиземном море. Мы же учили с тобой про победы графа Орлова-Чесменского и адмирала Ушакова. Англичане кичатся своим Нельсоном, а он нашему Федору Ушакову в мичманы не годится. Ладно, — оборвал цесаревич себя, — не о том сейчас речь. Надо Муравьеву помочь. Говори, Николай Николаевич.

— Нужна срочная аудиенция у государя. Я хочу ему рассказать о том же, об чем и вам сказывал, и испросить разрешения на сплав по Амуру. Дальше тянуть с этим делом никак нельзя — мы можем потерять все, что было достигнуто в отношении укрепления России на берегах океана.

— Нессельроде упорно твердит об угрозе китайцев. Нам только войны с ними не хватает для полного счастья.

— Я на это твердо скажу, со всей уверенностью: китайцы — нам не помеха. Невельской три года у них под боком исследовал огромную территорию — Китай ни звука против не издал. Почему? Да потому, что это — не его земли! Местные жители о китайцах вообще ничего не знают, а видели только маньчжурских купцов, которые сами приветствуют приход русских: мол, порядок будет. А сейчас Китай зашевелился насчет разграничения, потому что Нессельроде своей нотой его, как шилом в бок, ткнул.

Николай Николаевич, как всегда, не мог говорить об Амуре спокойно: волосы взмокли, лицо покрылось испариной, — и он поспешно схватился за платок.

— Сплав, говоришь? — Александр Николаевич постучал пальцами по столу. — Но ведь к сплаву надо столько готовиться!

— Мы готовимся, ваше императорское высочество. Уже давно. За подготовку сплавных средств отвечает капитан второго ранга Казакевич, за снаряжение — подполковник Корсаков. Оба — отличные офицеры! Я буду ходатайствовать об их производстве в следующий чин. Я уверен, что как только сойдет лед на Шилке, мы сможем начать сплав.

— Тебе же за это грозит разоблачение из Англии? — засмеялся Константин Николаевич.

— Если государь не отправит на виселицу за государственную измену, остальное переживу, — скупо улыбнулся Муравьев.

4

На аудиенцию император пригласил и шефа жандармов, главного начальника Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии князя Алексея Федоровича Орлова.

— Князь послушает о твоих приключениях вместе со мной, — счел нужным пояснить Николай Павлович. — Это на случай, если на тебя пойдут доносы.

— Да им, государь, счету нет, — пробасил вальяжный князь, подкручивая роскошные усы. — Генерал-губернатор многим наступил на больную мозоль. — И подмигнул Николаю Николаевичу.

— Тем доносам цену мы знаем. Теперь будем знать цену другим, — сухо откликнулся Николай Павлович. — Рассказывай, Муравьев.

Николай Николаевич предельно лаконично поведал о случившемся. Император слушал, стоя у окна и глядя на ангела с крестом. Уже стемнело, осенний холодный дождь хлестал в стекло; на Дворцовой площади зажглись фонари, их свет рассеивался потоками воды, и вся площадь дрожала в призрачном мареве. Дрожал, словно от пронизывающего холода, и специально подсвеченный ангел. «Как ему сейчас неуютно и как, наверное, жаль Россию, которая опять втянулась в войну, — подумал император, — за двадцать пять лет уже пятую, если не считать Кавказской. А как ее не считать, если ей самой уже тридцать шесть годков, там за это время два поколения бойцов выросло. И на черта нам этот Кавказ?! Минеральные воды и так были у нас, а больше там и нет ничего. Если бы Грузия в Россию не попросилась, жили бы спокойно и горя не знали».

Император вздохнул и отвернулся. Муравьев закончил свой рассказ.

— Что скажешь, Алексей Федорович? — Выпуклые холодные глаза Николая Павловича уставились на князя.

— Что сказать, государь! — Князь поправил усы и снова подмигнул сидевшему от него через стол Муравьеву. — По моему разумению, генерал поступил совершенно правильно.

— Не о том я спрашиваю, князь, — раздраженно воскликнул император. — Ты же у нас опытный дипломат! Какой вывод из этих действий французов и англичан?

— Вывод простой, ваше величество: Муравьев им мешает, и мешает очень сильно. Значит, надо ему помогать, чтобы мешал еще сильнее. Чтобы порушил все их планы на Востоке.

— Во-от, уже теплей! Мне и сыновья так сказали. Что для этого нужно, Муравьев? Только учти: войска тебе не дам.

Муравьев внутренне напрягся, почувствовал, что приближается его звездный час.