Бланка Кастильская

 Король Франции, был потрясен и не хотел принимать утешения. Ни музыка, ни приятные или утешительные слова не могли рассмешить или порадовать его. Ни путешествие на родину и в родное королевство, ни почтительные приветствия толпы, вышедшей ему навстречу, ни дань и подарки, принесенные его светлости, не могли его утешить. С опущенными глазами и частыми вздохами он вспоминал в своем воображении свое пленение и всеобщее смятение христианского мира, к которому оно привело. Один благочестивый и тактичный епископ сказал ему в утешение: "Остерегайся, мой дорогой господин и король, впасть в отвращение к жизни и печаль, которые разрушают духовную радость и являются врагами бессмертной души; это величайший грех, ибо он оскорбляет Святого Духа. Вспомните терпение Иова, страдания Стефана". И он напомнил их историю до окончательного избавления, которое Бог дал им. Тогда король, самый благочестивый из королей земли, ответил: "Если бы мне одному пришлось нести позор бедствий и если бы мои грехи не пали на вселенскую Церковь, я бы спокойно их перенес. Но, к сожалению для меня, весь христианский мир был сбит с толку из-за меня". Месса была отслужена в честь Святого Духа, чтобы он мог получить утешение, которое сильнее всего остального. И с тех пор, по милости Божьей, он принял спасительный совет утешения.

 Действительно, королю нечем было гордиться по окончании его крестового похода. Историки, которые находятся в лучшем положении, чем он, чтобы оценить это, довольно суровы. Жак Ле Гофф пишет, что «в материальном плане результат нулевой, […] баланс экономической деятельности скорее отрицательный […]; в культурном плане крестовый поход был отказом от диалога, а не возможностью обмена […]; христианский крестовый поход питал и возрождал дух исламской священной войны, джихада […]. Таким образом, король крестоносцев — это ностальгирующий по прошлому, свидетель бессилия не только самого себя, но и бессилия Запада использовать свой прогресс для преобразования самого Запада, в котором он принимал участие во второй половине своего правления. […] Этот кульминационный момент вобрал в себя тот эгоизм веры, который ценой жертвы верующего, но в ущерб "другому", хватаясь за жизнь, несет нетерпимость и смерть». И весь урок, который извлек из этого король, заключался в том, что он должен совершить покаяние, усилить свою набожность и аскетизм и начать все сначала. Его слепота и упрямство привели его к смерти в Тунисе в 1270 году, за что он и был канонизирован. С 1254 года, лишенный мудрых советов матери и пренебрегая наставлениями своих советников, он стал склоняться к набожности, которая больше напоминала фанатизм, чем просвещенную веру. Людовик IX после крестового похода стал новым человеком, движимым фанатизмом.

Если вернувшись в 1254 году он нашел сохраненное королевство, которое смогло без ущерба преодолеть все кризисы с 1248 года, то это во многом благодаря Бланке Кастильской, "женщине по полу, но мужчине по характеру", говорит Матвей Парижский, этой королеве "с мужественным характером, несущей в своих мыслях мужской дух, а в своих привязанностях — женское сердце, которая поставила в тупик всех смутьянов королевства". В каком-то смысле Бланка Кастильская заслуживала того, чтобы стать мужчиной. В словах этих мужчин-хронистов "мужского средневековья" такая дань уважения женщине поразительна. Теперь нам остается только освятить реальную личность Бланки Кастильской, женщины и государыни XIII века.

VIII. Бланка Кастильская: портрет женщины и королевы