Бланка Кастильская

Он сообщил об этом архиепископу Тира, который в то время хранил королевскую печать, и хотел, чтобы я сопровождал их. Мы втроем прибыли в дом короля, и легат попросил его тайно поговорить с ним в его комнате в нашем присутствии. Увидев серьезное лицо легата, он понял, что тот хочет сообщить ему нечто неприятное. Этот человек, вдохновленный Богом, провел нас из своей комнаты в примыкающую к ней часовню, и закрыв все двери, сел с нами лицом у алтаря. Затем, с деликатностью, легат изложил королю различные и великие благословения, которыми Бог, по своей благости, благословил его с младенчества, и особенно в том, что дал ему такую мать, которая воспитала его столь христиански, и которая управляла делами его королевства с такой верностью и мудростью.

Затем он добавил, среди рыданий и слез, новость о смерти королевы, которая была столь катастрофической и прискорбной. Христианнейший король, оплакивая свою мать вслух и с лицом, омытым слезами, преклонил колени перед алтарем и, сложив руки, с благочестивым стоном сказал: "Благодарю Тебя, Господи, что Ты даровал мне возлюбленную мою мать, пока это было угодно Твоей благости. И теперь, Господи, через ее телесную смерть Ты призвал ее обратно к Себе по Своему благоволению. Это правда, Господи, что я всегда любил ее превыше всех смертных созданий, как она того и заслуживает, но раз это было твое решение, да будет имя Господа благословенно вовеки. Аминь!"

 Король был в смятении. По словам Гийома де Нанжи, он пролил "потоки слез" и оставался без движения в течение двух дней. Жуанвиль даже подумал, что он слишком переусердствует, и напомнил ему, что надо быть более достойным: ведь она все равно должна была когда-нибудь умереть! «Король, — рассказывает сенешаль, — попросил легата и архиепископа Тирского удалиться и, оставшись наедине со своим духовником, прочитал заупокойную молитву. Прошло два дня, а он не хотел никого видеть. Тогда он послал за мной и, увидев меня, сказал: "Ах, сенешаль, я потерял свою мать. Сир, — ответил я, — я удивляюсь этому, ведь вы знаете, что однажды она должна была умереть. Но я дивлюсь столь великому трауру, который вы на себя возложили, вы, которого считают таким великим государем"». Что должны были подумать враги короля?

Только один человек не скорбел по королеве-матери: ее сноха, королева Маргарита, которая страдала от суровости Бланки. Когда Жуанвиль увидел ее плачущей, он был поражен: «Когда я приехал, я обнаружил, что она плачет, и я сказал ей, что это совершенно верно, что женщинам нельзя верить, "ведь это женщина, которую вы ненавидели больше всего, умерла, а вы в таком трауре!". И она сказала мне, что плакала не о себе, но о скорби короля и о своей дочери, оставшейся на попечении чужих людей». Ее дочь — маленькая Изабелла, 11 лет, осталась на попечении Бланки. Маргарита плакала, видя, как ее муж оплакивает смерть своей матери: это многое говорит о ее чувствах к королеве-матери.

Заставила ли смерть Бланки Кастильской Людовика IX поспешить с возвращением во Францию? Ничуть. Однако он знал об опасностях, которые угрожают его королевству, где его девятилетний сын Людовик столкнулся с проявлением враждебности со стороны короля Англии. Несмотря на это, только 24 апреля 1254 года, после почти шестилетнего отсутствия, король Франции отплыл из Акко. Он прибыл в Йер 10 июля. Похоже, король особо не спешил: ему потребовалось почти два месяца, чтобы добраться до Парижа, куда он въехал 7 сентября. По словам Матвея Парижского, он очень переживал неудачу своего крестового похода: