Бланка Кастильская

Весь коллектив производил впечатление молодого и веселого двора, который вел свою собственную жизнь, несколько отстраненную от короля и его неодобрительного взгляда. Еще один аспект, который отличал Филиппа Августа от его сына и невестки, — это интерес последних к интеллектуальным вопросам. Оба они любили книги, и этот интерес проявился с самого начала их супружеской жизни. Уже в 1200 году Жиль Парижский подарил иллюминированную копию своего Karolinus

13-летнему принцу Людовику. Эта сцена даже отображена в миниатюре рукописной книги, хранящейся в Национальной библиотеке. Людовик получил хорошее образование, и валлийский хронист Гиральд Камбрийский описывал его как "человека образованного и любящего литературу, культурного человека, друга прекрасного". Бланка разделяла интерес своего мужа к культуре и книгам. Она владела несколькими иллюминированными псалтырями, одна из которых, известная как Лейденская псалтырь, был унаследован ей от дяди Джеффри архиепископа Йоркского, внебрачного сына Генриха II Плантагенета, который умер в изгнании в Нормандии в 1212 году. В этой псалтыри Бланка собственноручно записала дату смерти своего отца и матери в 1214 году. В библиотеке Арсенала хранится еще одна псалтырь, которая, как говорят, принадлежала Бланке Кастильской и, несомненно, была сделана для нее и по ее просьбе, примерно в 1216 году. Роскошные иллюминации в псалтыри придают необычайную значимость концу времен: пришествие Антихриста, обращение евреев, конец света, Страшный суд. Большинство комментаторов считают, что это отражает набожность Бланки, которая была не чужда размышлений об эсхатологии. Кроме того, на листе IV находится знаменитая, часто воспроизводимая, миниатюра на которой изображен астроном, держащий астролябию, а два священнослужителя записывающие результаты наблюдений, очевидно, на иврите. Этот образ, не имеющий аналогов в благочестивых книгах того времени, свидетельствует об интересе Бланки к науке, которая в то время была предметом больших дебатов в учебных заведениях, стимулированных повторным открытием трудов Аристотеля. Иврит на миниатюре может свидетельствовать о важности еврейских ученых на родине Бланки, в Кастилии.

Еще одна особенность псалтыри заключается в пояснительных комментариях, сопровождающих псалмы. Взятые из комментариев Петра Ломбардского, известного декреталиста XII века, они подчеркивают человечность Христа, важность покаяния и исповеди, превосходство Нового Завета над Ветхим и необходимость обращения евреев в христианство. Опять же, это подчеркивает специфические черты религиозных чувств Бланки. Интерес принцессы к этим вопросам проявился очень рано. Последний биограф Бланки Кастильской Линди Грант даже считает, что великолепная псалтырь, до сих пор приписываемая Ингебурге, могла быть заказана Элеонорой Вермандуа в качестве свадебного подарка 12-летней испанской принцессе в 1200 году. Линди Грант пишет, что "поразительным аспектом этой псалтыри и псалтыри Бланки Кастильской является большое количество английских святых и особенно святых покровителей английской королевской семьи. Это объяснимо, если предположить, что Бланка прибыла в 1200 году во Францию вместе с Лейденской псалтырью. До сих пор никто не смог удовлетворительно объяснить связь псалтыри с Ингебургой; Бланка же, была племянницей короля Англии и через нее король Франции мог претендовать на корону Англии, эти связи очевидны".

В любом случае, эти книги показывают, что юная Бланка Кастильская интересовалась не только придворной поэзией и песнями трубадуров. Она разделяла с Людовиком очевидный интерес к интеллектуальным и, в частности, теологическим дебатам. Как мы увидим, этот интерес был подтвержден позже, все новыми и новыми книгами и комментариями. В их окружении, начиная с 1200-х годов, было много церковников. У каждого из супругов был капеллан и несколько клириков из его капеллы; некий магистр Мартин и Гийом Клирик упоминаются в рассказах хронистов. Молодая чета, даже часто посещала высокопоставленных богословов, таких как Уильям Корнут, будущий архиепископ Санса и капеллан короля, чья сестра, вероятно, была одной из придворных дам Бланки; Роберт де Сен-Жермен, клирик короля Шотландии, и, прежде всего, Саймон Лэнгтон, брат архиепископа Кентерберийского Стефана Лэнгтона, который в то время находился в изгнании. Они оба были признанными авторитетами в парижских школах.