Блажен, кто смолоду был молод

Рэд: Если бы у нас был сплоченный коллектив, многое можно было бы сделать: у меня есть много предложений.

«Биолог» Юра: Да, у нас есть только отдельные компании, между которыми нет сплоченности. Вот доказательство того, что у нас нет коллектива: когда к нам приходил Боря Никольский с предложением организовать клуб старшеклассников совместно с женской школой, все были «за», никто не возражал, однако вступили в клуб пока только четыре человека. И сам комсорг не хочет вступать в этот клуб и даже относится к нему пренебрежительно.

— А как ты, Юра, агитировал ребят идти в этот клуб, говоря, что там хорошие девочки? Клуб – дело желания каждого, и меня не тянет к этому.

— Но ведь ты же увлекаешься литературой.

— Да, но меня не тянет обсуждать, спорить…[5]

Каждые праздники он надеялся на чудо и счастье. Праздники отличались от будней – демонстрации, застолья, новогодние елки. Чуда не было.

7 ноября попытался пройти на Дворцовую площадь, и, как обычно, не получилось. На 2-й Советской, на месте сбора их школы, «артист» Валера сообщил:

— Боря Вахтин с двумя товарищами из своего класса сидят в пельменной, пьют пиво и закусывают яблоками.

«Академик» Володька в весело-отчаянном настроении, уже купил раскидай, сам смеется над этим:

— Валька, а пойдем и мы, для веселья выпьем. Сколько водка стоит? У тебя много денег?

— Много, 70 рублей.

— Правда? А у меня 5 рублей. Слушай, пойдем выпьем хотя бы по сто грамм.

Пошли, но по дороге в буфет Колесов, дома избегавший пить водку, засомневался:

— Володя, знаешь, мне бы не стоило пить, у меня, видишь ли, такая семья…

— Сопьешься, что ли? Да ведь мы всего по сто грамм, на праздник это просто нужно для веселья.

Зашли в ресторан у «Колизея», помялись, водки на витрине не нашли. Зашли в знакомый по предыдущим праздникам буфет на углу Невского и Марата.

— Володя, впоследствии здесь повесят мемориальную доску.

Взяли по сто грамм и по пирожку. Никаких признаков опьянения. Посмеиваясь, пошли обратно к своей колонне. Снабдили «артиста» деньгами на сто грамм.

По дороге Зунька и Юрка несколько раз с деловым видом забегали в магазины – пить кагор. В последний раз взяли с собой комсорга. Зунька пропил все свои деньги, шел с красным носом, с транспарантом в руках. Сзади шла женская школа, стали соревноваться: кто кого перекричит. Репетировали «ура», в том числе призывы: «Привет мотальщикам 179 академии!» Это же прокричали на Дворцовой.

Потом Колесов оказался вместе с «академиком» и комсоргом. У Рэда папироса в углу рта.

— Под Маяковского работаешь?.

Рэд развеселился:

— Не трогайте моего любимого поэта! Договорился с отцом, что я не буду курить, а он прекратит «забегаловки» после работы, — огорченно добавил, — как жаль, что Ленин не дожил до лучших произведений Маяковского, он бы изменил свое отношение к нему.

— Да разве он плохо к нему относился? А «Прозаседавшиеся»?

— Ты вспомни, что он тогда сказал: я не принадлежу к почитателям его поэтического таланта…

На Аничковом мосту сидел нищий, около него разбитая бутылка.

— Не могу спокойно смотреть на нищих, — сказал Рэд, — вот там сзади какие-то иностранцы идут, увидят, нехорошо. Так хочется, чтобы у нас все хорошо жили…

Пошли в «Новости дня» на киножурналы.

— Слушай, Валя, — сказал Игорь, — тебе не кажется, что у нас в школе происходит нечто странное: отобрали несколько избранных на получение медалей, остальным дорога закрыта.

— Мне не только кажется, у меня отвращение ко всему этому.

— Нинушка недавно разоткровенничалась: она хочет, чтобы медали получили трое. Эти трое, по ее мнению, Рэд, Юра Вахтин и Лева Ривош.

— Насчет Рэда справедливо, насчет других – едва ли. Но их уже тянут: получили тройку или даже четверку, учителя беспокоятся – надо выправить. У Юрки плохое сочинение, Фатинья сразу дает ему другую тему – исправить отметку.

— Сам-то он, кстати, мало старается. 6)

Состоялось необычное родительское собрание – совместно с учениками. Долго и крикливо говорила Нинушка. Мать Игоря удивилась: «Истеричка какая-то».

С опозданием пришла Вера Федоровна Панова. Учителя засуетились, предложили ей выступить. Она вежливо возразила:

— У моего парня двойка есть.

Выступила мать Рэда, взволнованно, немного сбиваясь. Она страстно, напористо стыдила учеников:

— Как вы можете так поступать, где ваша комсомольская совесть?!

Стало понятно, отчего ее сын стал такой, какой он есть. Наконец-то он услышал речь настоящей коммунистки, то, чего было много в кино и книгах, но не было в жизни. Правда, немного смутился: из-за чего сыр-бор? Вроде бы они, ученики, ничего страшного не натворили. Слушая и восхищаясь, подумал: ничего это не меняет, в сущности, жизнь идет своим чередом, очень далекая от таких речей.

После родительского собрания мать сказала:

— Мне Зинаида Николаевна сказала, что все учителя тебя тянут на медаль, а ты не хочешь, ленишься.

— Меня тянут на медаль?! Как ей не стыдно так говорить…