Блажен, кто смолоду был молод

— Был в Латвии, там ожесточенные бои, латышские и эстонские бандиты дают жару. Из поехавших в Латвию уцелели только я и еще один. Даже в городах опасно с темнотой выходить на улицу – убьют. У них лозунги: «Нам не нужна советская власть, будем ждать, пока ее не будет». Пришли мы к одному депутату – латышу, отвечает, что нет у него бандитов. Ну, хорошо, пошел я в один амбар, потянул ручку, из-за двери пулемет тра-та-та. Я сразу к стене, отполз. Дверь открывается, выходят бандиты, человек пятнадцать. И я все пятнадцать сразу насыпал из автомата. Потянул второй раз, автомат не стреляет, пришлось убежать (смеется). Побежал к реке, залег туда с головой вместе, только бы выжить… А тех потом поймали, и депутата тоже взяли, всех. Приезжает потом один начальник: «Который тут черный с белый зуб, веди ко мне». Прихожу. «Вот тебе награда и благодарность». — «А ну вас, говорю, я лучше пойду бандитов обыскивать».

Мать спросила:

— Ну, нашел что?

— Нет, только духи нашел, с другого хромовые сапоги снял, плохие сапоги, правда, — обращаясь к мальчику, — я тебе обещал браунинг с патронами, но моя комната сейчас закрыта, так как хозяйка попалась на продаже каустика. Поэтому и обещанные тебе пластинки с Бейбутовым не купил.

Потом еще рассказывал:

— Подделал я билет на поезд в Латвию, ревизор снял меня с поезда, пришлось вернуться обратно. Теперь вот уволился со службы в милиции, дали мне шесть месяцев работы в лагерях и хотели конфисковать имущество, но я все припрятал.

Этого мальчик не понял.

Мать прочитала какие-то его письма:

— Ты меня все время обманывал, лгал, никогда не говорил, куда уезжаешь, как это делал с Марией.

Он вернулся через два месяца:

— Я устроился работать в тюрьме начальником корпуса, буду носить милицейскую форму.

Мальчик молча внимал всем его рассказам. Молчал и тогда, когда понял, что дядя Миша просто-напросто подельник матери по спекуляции, в Прибалтику ездил за каустической содой.

После него хахалей с ночевкой не было.

Когда мать спросила: «Можно, я выйду замуж», он скривился и захныкал: «Не надо, мама». Впоследствии сожалел.

А может быть, жертва матери была не напрасной. Как бы сложилась совместная жизнь с новым хозяином в одной комнате?

По выходным водил двоюродного брата Леньку в кино. Но Новый год пошли на елку в ДК Горького. На обратную дорогу было 1 рубль 20 копеек на трамвай, но 40 копеек пришлось заплатить в гардеробе. «Придется пешком идти». Девятилетний брат послушно молчал. Пошли, подарки хорошие, ели по дороге. Шли три часа, присаживались в садиках.

— Валя, приходи к нам завтра в гости на нашу елку, — сказал ему Ленька.

— Да мне что-то не хочется.

Вечером пришла кока:

— Валя, Леня пришел домой весь в слезах, говорит, что теперь, если брат будет звать его в гости, то он тоже так скажет.

— Да приду я, конечно, приду.

У коки собрали сестры, крестный, подруги с мужьями. Обычный ритуал веселья: анекдоты, песни, пляски.

Крестный – шофер, воевал, на фронте стал членом партии, выжил, молчун пока трезв, оживляется после выпитого – танцует руками, играет пальцами, сыпет шутками и прибаутками:

— По Финскому заливу по льду идет старик, за ним старуха. Кому из них легче идти? Не знаете? Отвечаю: старухе. Потому что из старика песок сыпется.

И сам смеется больше всех.

— А что такое бокли? Тоже не знаете? Бокли, которые в ж… мокли!

Тут уж он захлебывается в полном восторге.

— А какие были самые грустные песни в войну? У русских – «Тонкая рябина», у грузин – «Сулико», а у евреев – «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин».

Перешли к песням: «Хас-Булат удалой», «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем». Мать – сильным пронзительным голосом, разыгрывая удаль и разгул. «Умчались мы в страну чужую, а через год он изменил. Забыл он клятву роковую, а сам другую полюбил…»

Поплясали. Крестный с блатными вывертами: «Мы заходим в ресторан, Леха в рыло, я в карман…»

Утомились, сели за стол. Крестный и один из гостей тихо и серьезно договаривались о том, кто из них должен зайти к другому и как это произойдет.

Возвращались на трамвае. Крестный отказался платить, пьяненько объяснял кондукторше, что он шофер и потом подвезет ее бесплатно. Тетя Валя, громко ругая, искала деньги в его кармане, наконец нашла и заплатила. Перед выходом крестный и кондукторша договорились, что он все-таки подвезет ее. Она вернула деньги: ему не хватало на кружку пива.

Тетя Валя и крестный живут в коммуналке на шесть семей. Все они – так называемые простые люди с общими взглядами на жизнь. Иногда возникают коалиции, в основном, против вредной Марьяши. Но в целом живут дружно. На малюсенькой кухне гонят самогон, по очень простой технологии: несколько кастрюль одна в другой. После двойной перегонки получается очень хороший продукт.

Мать оставила торговый бизнес, стала работать бухгалтером. Зарплата 600 рублей, это примерно половина средней, плюс 180 рублей – пенсия сыну за погибшего отца.