«Блажен незлобивый поэт…»

«В каждом рассказе возникают два полярных образа: берущие и дающие, везучие и невезучие. Все симпатии автора откровенно на стороне этих неустроенных, бескорыстных одиноких женщин. Но у них населенное одиночество, оно наполнено жизнью всех, кто прошел через их судьбу и оставил о себе благодарную память…

Эстафету душевного тепла, чистоты и человечности несет эта добрая книга».

Т. Хмельницкая

«Особо хочется отметить великолепный рассказ «Черные птицы». В палате над умирающей в образе тени – черной птицы – витает смерть. Кажется, что она вот-вот заденет своим крылом и другую женщину, которая, преодолевая собственный страх смерти, охраняет от нее последние мгновения жизни своей подруги. Какие две прекрасные души открываются нам! Какой силы человечность!»

Г. Николаев

«Высокая духовность, как и тепло душевных привязанностей, не придут невесть откуда, они всегда рождаются в непрерывном течении житейских будней. Среди нас. Это надо помнить и знать. И тогда темные, суровые, скучные стороны этих будней не будут преградой для радости общения ни с людьми, ни с животными, ни с любимыми уголками твоего города, о которых тоже идет речь в книге И. Пруссаковой.

И в этом – главный ее урок».

А. Ходоров

Но лучшее, что написано о ней, – это отзыв, найденный среди рукописей Инны. А точнее, это статья объемом в полтора авторских листа, которая представляет собой самое полное, глубокое исследование ее первой книги «Солнечный день в январе» (1983). К сожалению, титульная страница статьи – с именем автора и заголовком – в архиве Инны не сохранилась.

Вот только один отрывок из этой анонимной статьи.

«Проза Инны Пруссаковой очень человечна, она о людях и для людей. Кроме того, что это урок нравственный, это еще и волшебство художества, создание искусства. Самое главное – найти слова вровень переживаемому, как нашлись они у Инны Пруссаковой. Для меня ее книга – свидетельство найденности слов».

И весь его подробный отзыв тоже свидетельствует о найденности слов. Вот он цитирует последние фразы рассказа «Солнечный день в январе» и спрашивает:

«Вы слышите музыку? Эту интонацию? Этот мерный сердечный наплыв? Вот этой вещи не передать никаким самым изощренным комментарием. Мало ли что можно сказать о прозе. Но того, что она сама о себе скажет, – этого не компенсируешь никаким рассуждением. Это надо: припасть и – слушать».

* * *

В марте 1993 года издательство «Просвещение» заключило с ней договор на книгу «Лев Толстой на пороге XXI столетия» (в серии «Писатели о писателях»). Рукопись нужно было представить не позднее 1 января 1994 года.

Это была большая удача, но никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь… Инна работала над книгой с огромным душевным подъемом: Толстой был ее любимым писателем. Не склонная к высоким фразам, она говорит о нем, как о национальном гении, «чья внутренняя жизнь… дала свои плоды, чтобы миллионы людей в разных странах могли питать свою душу». И как она радовалась, узнав, что один из этих миллионов, мальчик-девятиклассник, написал в сочинении о «Войне и мире»: «Прочитав этот роман, я понял, как беден мой внутренний мир. Я завидую его героям и хочу любить и страдать, как они».

У одного из самых близких ей поэтов, Бориса Слуцкого, есть стихотворение о «романах из школьной программы», и в нем такие строки:

А если я струсил и сдался,
А если пошел на обман,
То, значит, не крепко держался
За старый и добрый роман.

Для Инны Пруссаковой из всей «школьной программы» главной моральной опорой был Лев Толстой. Обращаясь к трем его великим романам («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение»), она показывает, что все они – о нас, что вечные проблемы, которыми мучился сам автор и его любимые герои, должны постоянно решать для себя и мы, «чтобы жить честно».