Блаженная несвобода

Ребята испугались и отбежали к стене, к двери директорского кабинета, как бы подсознательно чувствуя, что там их защитят от этой бешеной девчонки, и она, Стеша, ликуя от такой внезапной и легкой победы, гордо взяла за руку этого рыжеволосого мальчика и повела за собой.

Так они встретились и подружились. Маленький Антошка, которого сняли с Новосибирского поезда, и она, Стеша, которую выкинула красивая, преуспевающая женщина.

— Я тебя всегда буду защищать, ты только ничего не бойся, — говорила она, вытирая слезы с его щек.

Его определили в другую группу, так как он был младше, но они все равно постоянно играли вместе, читали книжки, рисовали и даже несколькими годами позже вместе пришли заниматься кунг-фу.

Все это было вполне невинно, пока однажды, нечаянно соприкоснувшись телами, они не почувствовали, что стали вырастать и что странные переживания и новые чувства стали возникать при их случайных соприкосновениях.

Эти чувства были настолько захватывающими и неожиданными, что они повергали их в смущение и в трепет, и уже не только они стали замечать их. Антошку дразнили его друзья, рассказывая гадости про женщин, а за Стешей стали усиленно следить глаза заведующей и воспитателей. И все это вмешательство окружающих их людей, казалось, отравляло чистое и светлое, превращая их чувства во что-то мерзкое и гадкое. И когда Антон однажды вечером на лестнице, прижавшись вдруг к ее телу, потянулся к ее губам, она, вспомнив наставление взрослых, неожиданно для самой себя хлопнула его изо всех сил по щеке и быстро метнулась вниз.

Наверное, все дело в том, что подруги рассказывали о сексе как-то совсем некрасиво и гадко.

А она хотела быть хорошей и чистой.

Антон больше с ней не разговаривал, казалось, что он даже стал презирать ее, потому что друзья дразнили его и говорили, что он размазня, что он не мужчина, и тогда он захотел им доказать обратное.

Стеша по секрету как-то рассказала ему, что мечтает, когда вырастет, поехать в сказочную страну, туда, где когда-то жили Али-Баба и сорок разбойников, где люди летают по небу, а в горах живут разные волшебники, которые могут проходить в другие миры. Поэтому Стеша все эти детдомовские годы откладывала деньги, которые ей давала на карманные расходы тетя Вера, мечтая таким образом накопить на билет в Индию.

Антон не поверил ей, что есть такая страна, а еще он вырос, и ему очень хотелось модно одеться и купить плеер, поэтому он рассказал своим друзьям про Стешин тайник, взяв с них обещание, что они ему отдадут причитающие проценты. И в один прекрасный вечер тайника не стало, и не стало надежды попасть в эту чудесную страну, и казалось, что жизнь кончилась. Потому что такой жизни, которая огорожена детдомовским забором, Стеша не хотела, не желала и больше не могла терпеть. Тогда, сидя перед своим пустым тайником и думая о том, что ее предал ее самый первый и самый любимый мужчина, она впервые не захотела жить.

А потом она бежала по встречной полосе дороги и кричала визжащим машинам, чтобы они задавили ее, задавили ее жизнь, задавили это ее такое огромное несчастье, от которого она не могла дышать, верить и жить.

Она бежала, пока удар в голову не оглушил ее.

Какое-то мгновение она даже видела свои рыжие волосы и растекающиеся по ним струи алой крови, которые стремительно окрашивали асфальт, но потом все погасло и стало темно.

— А что было потом? — спросила Пема.

Стеша вытерла слезы и сказала, что два года назад, вернувшись в Индию после долгой поездки в Москву, она встретила Антона во дворце Джецун. Учитель назвал его тибетским именем Туптен, и он сейчас в числе его самых близких учеников…

34

Но время больше не поддавалось растяжению. Надо было принять решение.

— Да, я скоро приеду. Ну обещала, просто понадобилась помощь одному человеку. Я обязательно вернусь на ретрит, подождите меня, пожалуйста. Почему не можете ждать? — яростно жестикулируя и меряя шагами чисто подметенный дворик, кричала Стеша кому-то по мобильнику.

Рохини, перебирая чечевицу, затаив дыхание, слушала иностранные слова, которые она когда-то учила в школе, но практически никогда не использовала.

Вообще-то она была хорошей ученицей, настолько хорошей, что, завидев ее с книгой, мать постоянно возмущалась:

— Девушке совсем не надо учиться и тем более читать. Это вряд ли пригодится тебе в жизни, ты только потеряешь время. Тебе надо учиться быть хорошей хозяйкой, хорошей женой и хорошей матерью. Другая бы девочка ходила за матерью целыми днями и спрашивала, что да как, а ты бездельничаешь.

Рохини сжималась от этих слов, и внутренний протест, непонятно откуда-то взявшийся у индийской девушки, заполнял ее душу.

— Мама, как можно жить, только лишь изо дня в день обеспечивая себе поддержание жизни. Неужели мы для этого рождаемся? Стоит ли терпеть столько проблем ради сомнительного счастья быть накормленной и одетой?

— Ты еще глупая и не понимаешь, о чем говоришь. До тебя миллионы людей так жили, и ты должна так жить.

— Но почему, мама?

Но мать недовольно поджимала губы и отправляла ее на кухню, в который раз скрести большие и тяжелые котлы.