Блаженная несвобода

Она шагнула в пролом и оказалась в гостиной. Всюду были следы разгрома, казалось, что по квартире промчался Чингисхан и, оставив после себя бедлам, исчез. Валя присела на низенькую белую табуретку и стала задумчиво оглядывать комнату. В центре комнаты лежал кверху ножками обеденный столик, около него валялись осколки чашек и остатки какой-то пищи; кругом были разбросаны вещи. Было непонятно, надо ли убрать квартиру или лучше все так и оставить до прихода полиции… Или лучше, чтобы полиция сюда не приходила?

Девушка встала и с опаской заглянула в другие комнаты, потом в туалет и прошла на кухню. На столе стоял чайник. Она взяла стакан и хотела налить из чайника воды, как вдруг услышала за своей спиной откуда-то сверху ворчливый голос:

— Ничего брать нельзя!

Валя обернулась.

Над разделочным столом, на верхней кухонной полке сидел, свесив ноги, толстенький Потапов и своими круглыми глазами нагло смотрел на Валю.

— А ты кто такой, чтобы здесь командовать? — спросила она.

— Я друг Стеши, Потапов, и она мне доверила охрану жилища! — гордо сказал он и задрал свой двойной подбородок.

— Тогда почему ты не охраняешь его около входной двери? — улыбнулась Валя.

— Почему, по качану! Я и отсюда все вижу.

— А почему тогда меня впустил?

— Потому что ты — Белая Тара. Я тебя на буддистской танке в Маклеогандже видел.

— Тогда почему ты мне не разрешаешь попить воды?

— Не знаю, — потупился Потапов, но потом, поразмышляв, добавил: — Ну мне же надо как-то выполнять свои обязательства, а то я сижу здесь уже целый день, а никто не приходит, скучно…

— А где Стеша и что здесь произошло? — перебила его Валя.

— Зачем тебе сдалась эта сумасбродка? Ты такая белая и чистая, а водишься с этой выпендрежницей, у которой, кроме того, чтобы наряжаться, ничего в голове нет, — разворчался он.

Но Валя его прервала:

— Так все-таки?

— А ты сама попробуй посмотреть, — опять завредничал Потапов, — ты же можешь.

— Могу, но использовать зря сверхчеловеческие возможности не рекомендуется, это растрачивает благие заслуги.

— Подумаешь, заслуг ей жалко, а меня спрашивать не жалко?

— Если тебе так тяжело, то и не говори, — сделала, в свою очередь, обиженный вид Валя и направилась из кухни в гостиную.

В гостиной она опять села на табуретку и стала ждать. Через минуту из-за косяка двери появился любопытный глаз Потапова. Но когда он понял, что его засекли, глаз исчез.

— Ну? — произнесла Валя.

Откашлявшись, Потапов вальяжно вышел в гостиную и с достоинством сел на стул, который был выше белого табурета. Он уже успел преобразиться. Сейчас на нем был черный элегантный костюм из фрачного крепа, и на белой, тщательно отутюженной рубашке красовалась бабочка.

Наверное, от кого-то музыканта из оркестра свизуализировал, усмехнувшись про себя, подумала Валя.

— Не с какого-то, а с очень известного, который ездит на гастроли по разным заграницам, — гордо сказал он и тихо добавил: — Но имя я его не помню.

— Ладно уж, не обижайся, — примирительно произнесла Валя и села поудобнее, — ну так расскажи, пожалуйста, что же здесь случилось.

И Потапов, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, начал подробно рассказывать.

36

— Стив, мне надо будет вернуться, — сказала Стеша, стоя на крыльце и прикасаясь одной рукой к двери. И было что-то элегантное в легком изгибе ее руки, и было в то же время что-то важное и значимое, словно вот пришла она и распахнула этой тоненькой ручкой перед ним дверь куда-то вовне.

Полуденное солнце расплавляло ее силуэт, и Стивену показалось, что Стеша сегодня как будто тоньше и даже немного прозрачная.

А была ли она реальна? Может быть, он просто все это время спит и видит сон?

Только сейчас он с удивлением подумал, как странно она появилась в его жизни. Совсем не похожая ни на одну из его американских подруг и какая-то неправильная, словно пришедшая из другого, неведомого ему мира. Мира, где законы земли становятся нереальными, как грезы.

— Тебе не надо туда возвращаться, Стеша.

— Почему?

— Мои «друзья» вернутся, и у тебя будут неприятности.

— Почему?

— Потому что так должно произойти по логике вещей.

— Это твоя логика, Стив. В жизни логика иногда не срабатывает, все зависит от силы.

— Какой силы? Неужели ты думаешь, что справишься с ними? Тебе просто повезло, что ты застала их врасплох. Эти люди, что волки, для них смерть — ничто…

— Я говорю про другую силу, Стив. В текстах говорится, что многое в жизни зависит от силы нашего ума, от его концентрации. Это может дать такую мощь, что станет возможным контролировать мир явлений и по-своему строить ситуации.

— Как это — контролировать мир явлений?

— Этот мир явлений, который мы видим, связан с более тонкими мирами, где существуют как бы отражения или одни лишь только мысли. Поэтому, если мы контролируем наш ум от негатива, то негатив не проявится в тонком мире как образ и не спроецируется в физическом мире, как конкретный объект нашего восприятия.