Блаженные похабы

Наиболее полное воплощение данная концепция нашла в исламском мистицизме – суфизме.

Подобно Симеону Новому Богослову, мусульманский мистик обращался к Богу с излияниями страстной, почти физической любви, которая сводила его с ума [DCCXXV]. Именно это безумие страсти и не позволяет ему оставаться в рамках «обычного» благочестия. Так, суфий Лукман ал-Сарахши был сперва образованным и благочестивым человеком, но затем попросил Бога «освободить его от разума» [DCCXXVI]. Аллах внял его просьбе и освободил Лукмана от подчинения земным законам. Это освобождение приводит «святых дураков» или «умных безумцев» (uqala'u-1-majanin) к богоборчеству и богохульству. «Такие слова, – пишет персидский поэт XIII в. Фарид ал-Дин-Аттар об оскорблениях в адрес Бога со стороны мистиков, – были бы ужасны из уст разумного человека, но от сумасшедшего и влюбленного они приемлемы» [DCCXXVII]. Впрочем, как мы помним на примере православия, собственно юродство начинается лишь тогда, когда мистик выходит в мир.

Уже самый ранний теоретик суфизма Мухаммед б. Али ал-Термези (умер в 907 г.) разделяет друзей Бога на две категории и к высшей относит тех, кто принимает осуждение- malama [DCCXXVIII]. Историк суфизма Ибн ал-Джавзи (XII в.) описал девятнадцать «умных безумцев» древнейшей эпохи. В основном это были бродяги, жившие в городах Ирака, Сирии и Палестины. По сравнению с византийскими юродивыми суфийские псевдобезумцы уделяют гораздо меньше внимания скрыванию своей святости и гораздо больше – мистическому общению с Богом [DCCXXIX].

Наиболее зримым образом «юродствование» представлено в мусульманской концепции «маламатийа» [DCCXXX]. Слово «маламати» значит «достойный поношения». Сторонники этой доктрины доводили до логического предела принцип суфизма «Стань ненавистен, ищи унижения» [DCCXXXI]. Само учение разработали теологи Абу Салих б. Ахмад ал-Кассар (умер в 884 г.) и Абу Иазид Тайфур ал-Бистами (умер в 874 г.). Расскажем о втором из них один весьма характерный эпизод: когда некий аскет спросил его, какого ещё совершенства можно достигнуть после тридцати лет поста и молитвы, Абу Иазид посоветовал ему сбрить волосы и бороду, одеться в войлок, взвалить на спину мешок орехов и пойти на базар, а ещё лучше в квартал, где его знают, и пообещать юношам по ореху за каждый удар, который они на него обрушат. Аскет не решился подвергнуть себя такому испытанию [DCCXXXII].

«Маламатийа» стало лозунгом многих бродячих дервишей, которые стремились воплотить на практике суфийские принципы [DCCXXXIII]. Если исламские улемы (законники) настаивали на «объективном» характере мусульманских установлений, то дервиши считали себя свободными от всех земных правил. «Маламати не должен заботиться о соблюдении законов морали… Жизнеописания святых показывают, что они стоят выше любого морального кодекса» [DCCXXXIV].

Вопрос о сходстве «маламати» с юродивым ставится во многих исследованиях [DCCXXXV]. Будь то генетически или типологически, но они и в самом деле очень близки. Вот пример из творчества Фарид ал-Дин Аттара: один праведник получил от Бога приказание идти в таверну, ибо там он найдет истинного друга Божьего. Таковым оказался старик, который всю жизнь носил вино для кабака, но ни разу не выпил ни капли. То, что он святой, обнаружилось сразу после его смерти [DCCXXXVI]. Если эта притча – пример простодушного юродства, лишь имитирующего грех, то у того же Аттара можно найти и кощунственные мотивы: например, один дервиш грозит Богу: «Я возьму палку и перебью все светильники в Твоей мечети» [DCCXXXVII]. А «Божий дурак» (muwallah) Али ал-Курди (XIII в.) кидался яблоками в мечети Дамаска [DCCXXXVIII], точно так же, как когда-то Симеон – орехами в церкви Эмеса (см. с. 114-115).

«Юродские» опыты исламского мистицизма обобщены Ибн ал-Араби (умер в 1240 г.) в его трактате «Ал-Футухат ал-Маккийа», но наиболее рельефно близость «маламати» с юродивым видна в персидском сочинении XI в. «Кашф аль-Махджун», написанном Али б. Усман ал-Худжвири [DCCXXXIX]. Согласно этому трактату, «обвинения со стороны людей – это пища друзей Бога, залог Божьего одобрения» (63). «Маламати» – это «тот, кто сознательно напрашивается на осуждение, совершая по отношению к людям нечто провокационное» (64). Например, Абу Йазид, которого при входе в Куфу встречала толпа, взял каравай и начал есть, хотя был пост (65). Впрочем, согласно Али б. Усману, подобные подвиги относятся к прошлому: «В те времена нужно было совершить нечто предосудительное или из ряда вон выходящее, чтобы напроситься на поношение. Однако в наше время тому, кто жаждет осуждения, стоит лишь чуть увеличить продолжительность молитвы… как тут же все назовут его лицемером и ханжой» (65).