Блаженные шуты

Рука Изабеллы дрогнула в дюйме от горящих углей, даже этого могло быть достаточно, если б внезапно подуло ветром из боковых дверей. Чертова Антуана. Я же приказал тебе, что бы ни случилось, не покидать своего места. Как бы то ни было, девчонка дрогнула, невольно подняла глаза кверху, внимая извечному гласу всевышнего. Ах, какой подлый удар, Жюльетта! Используешь мое же оружие против меня? Но достаточно ли оно надежно? И, признав за собой первенство, продолжишь ли ты игру или свернешь ее?

— Дьяволу также ведома своя латынь, — негромко напомнил я Изабелле. И стал очень медленно отходить к боковым дверям, где стояла другая жаровня. Мудрый человек всегда меняет ставки, и если не загорается один запал, следует на всякий случай иметь запасной. Но у боковых дверей стояла Антуана, прикрывая мне мощным телом путь, и я увидел, что и она не сводит глаз с мнимой Пресвятой Девы и что на лице ее застыло странное выражение.

— Послушайте меня все вы! — снова заговорила Крылатая, и я уловил хрипотцу в ее голосе. — Отец Коломбэн вам лгал. С момента своего появления он беспрестанно лгал и смеялся над вами. Вспомните проклятие кровью! То была всего лишь краска, красная краска, которую он запустил в колодец, чтобы навести на вас страх. А Нечестивая Монахиня? Это же... — Тут она осеклась, поняв свой промах, я же, усмехнувшись, принялся декламировать ритуал изгнания нечистой силы:

— «Precipio tibi, quicumque es, spiritus immunde...»

— Взгляните на его плечо! — воскликнула мнимая Мария голосом Жюльетты. — Пусть покажет вам знак Пресвятой Девы на левом плече!

Время, милая, время! Если бы чуть раньше решилась произнести эти слова, ты бы нанесла мне ощутимый удар. Но время знаков и символов уже позади. На этой стадии нам требуется что-то более примитивное, так чтобы щекотало нервы.

— Назови имя свое! — с улыбкой сказал я ей — Назови имя свое, ведь никто здесь не верит, что ты Богоматерь.

— Перед вами Ги Лемерль, он бродячий актер, он...

— Я сказал: назови свое имя! — Снова рука Изабеллы заскользила к жаровне.

— Во имя Отца!

— Он задумал все это ради мести...

— И Сына!

— Против епископа Эврё!

— И Святого...

Сейчас коснется, рука ее всего в дюйме от углей, уже задымился длинный рукав...

— Епископа, своего родного отца!

Удар был так неожидан, что я едва устоял на ногах. Сестры вокруг меня оцепенели. Изабелла в изумлении уставилась на меня; лицо епископа обмякло от потрясения. Ливрейная стража вновь принялась проталкиваться сквозь толпу, хватаясь за висевшие на боку мечи. Но моя Элэ не унималась:

— Признайся, Лемерль! — выкрикнула она. — Ведь это так? Так?

Боже, думал я, как она великолепна. Какой талант пропадает в захолустье, ей могли бы рукоплескать все театры Парижа. Я изобразил в подтверждение легкий кивок, затем повернулся к епископу, который смотрел на меня с выражением боли и ужаса.

— Ну, святой отец? — спросил я с улыбкой. — Разве это не так?

♥

Буря бушевала уже почти над самыми нашими головами. Сквозь прорехи в крыше я видела, как она приближается, со стороны низин надвигалось адское черное цирковое столпотворение. Внезапно свечи внизу будто разом притухли от ворвавшегося внутрь из-под дверей холодного ветра. Толпа внизу шумно всколыхнулась, запульсировала, как боль в зубе. Взгляды перебегали с епископа на священника, со Святой Девы на епископа. Лодыжку у меня заломило от напряжения, от долгого стояния в одной позе. Я чуть переступила с ноги на ногу, чтобы унять напряжение.

— Ну? — почти ласково спросил Лемерль — Так или нет?

Наступило молчание. Теперь до меня дошло, как умело воспользовался Лемерль моим вмешательством. Если епископ отвергнет обвинение Святой Девы, тогда он признает самозванство Лемерля и Изабелла подожжет запал. Если согласится, то будет публично разоблачен в присутствии архиепископа, своей свиты и всей паствы женского монастыря. Но одно обстоятельство не учел Лемерль, хотя я пока еще не знала, как именно, — да и стоит ли — им воспользоваться себе во благо. У боковых дверей, почти невидимая в дыму жаровни, стояла сестра Антуана, набычившись, словно приготовившись к бою.

♠

Пожалуй, я должен быть тебе благодарен, моя Жюльетта. Откуда ты узнала, ума не приложу — возможно, это колдовство. Но какой дивный случай вынудить его исповедоваться! Пожалуй, мой план был более драматичен, — ты же знаешь, я обожаю огонь, — но я мог бы догадаться, что ты попытаешься защитить это жалкое стадо, тех, кого ты именуешь сестрами. Что ж, милая, поступай, как знаешь. Пусть живут себе и дальше — если ты считаешь, что это жизнь. В любом случае, справедливость восторжествовала.

— Я жду, святой отец?

Арно медленно кивает.

Раздалось общее: А-а-ах-х-х! Как будто рухнул с высот карточный домик.

♥

— Это ложь! — сказала Изабелла.

— Нет, милая. Это правда.