Блаженство греха

Слова, которыми обзывала ее Стелла, были ей тогда непонятны. Лживая маленькая шлюха — один из самых мягких эпитетов, которыми мать награждала свою дочь, а стоявший рядом Гаррисон лицемерно протестовал, упрекал ее за чрезмерную суровость с бедной девочкой.

Но Рэчел предпочитала пощечины Стеллы тайным ласкам Гаррисона. И ссылка в школу для девочек была спасением, по крайней мере на время. Пока Стелла не сменила Мужа Номер Три на Мужа Номер Четыре.

Один раз она попыталась заняться сексом с братом своей подружки по колледжу, и это было так противно. Испытать такое еще раз — да ни за что на свете. Даже сейчас при воспоминании о полупьяном инструктаже Ларри ее передернуло от отвращения.

И теперь вот Люк Бардел. Лжец, вор, убийца, пригрозивший ей тем, чего она боится больше всего на свете.

Рэчел приподнялась и села, прислонившись к дверному косяку. Кто-то зажег маленькую масляную лампу и оставил ее на тумбочке. Комната, напоминающая келью. Узкая кровать с простыми белыми простынями. Белый хлопок, как тот, из которого сшита одежда Люка. Она представила его лежащим на этой кровати, под тонкой простыней. И себя под ним, придавленную его телом, трепещущую, беспомощную.

Низкий воющий звук напугал Рэчел, пока до нее не дошло, что он идет из ее собственного горла. Она медленно поднялась, держась за раковину, и некоторое время стояла, согнувшись, пока не пришла в себя. Потом почистила зубы и умылась, пытаясь унять сотрясающую ее дрожь.

Пяти минут вполне хватило, чтобы побросать вещи в чемодан. Рэчел понятия не имела, который час, и ей было все равно. Под этой крышей она больше не останется. Он подобрался слишком близко, и он слишком хорошо знает ее слабости и страхи.

Она вернется, когда будет готова покончить с ним. Вернется во всеоружии, укрытая надежными доспехами. Главная ее ошибка была в том, что она недооценила противника. Посчитала, что устоит перед его соблазнительной красотой, ведь с другими мужчинами так и было.

Она не приняла во внимание особенный дар Люка. Обычный человек не привлек бы сотни и тысячи последователей, как тех, что в общине, так и тех, что разбросаны по всей стране. Харизма. Причуда природы, против которой у нее нет оружия. Так что пока остается только бежать.

Люк нажал кнопку сотового телефона, прерывая связь. Ей будет позволено уехать. К тому времени, когда она выйдет из комнаты, ее уже будет ждать такси, и он знал, что она направится прямиком в аэропорт.

Бежит, как испуганный заяц. Забавно. Он и не догадывался, какой страх таится под всей этой кипучей злостью. Как не подозревал и того, что Рэчел, вопреки всем ядовитым намекам Стеллы, холодна.

Что ж, триумф будет еще слаще. У него больше не осталось сомнений, спать с ней или нет. Он хочет ее, это ясно как божий день, и ему надоело пренебрегать своими естественными порывами только лишь ради власти.

К тому же она просто бросила ему вызов. Люк представил, как эта сердитая, избалованная, не знающая секса женщина лежит в его постели и мурлычет от удовольствия.

Есть только одна проблема со всем этим. Он не уверен, что готов терпеливо ждать ее возвращения. Чертовски долго он жил, как святой, а святость — дело чересчур утомительное. Он хочет ее. Хочет прямо сейчас. На спине, на коленях. По-всякому.

Куда она поедет? Если верить Стелле, у нее нет других родственников, кроме нескольких бывших отчимов, но ни один из них не был ей по-отечески близок. Может, вернется в Нью-Йорк, найдет новую работу и забудет о своем коротком пребывании в Нью-Мехико?

Если у нее еще сохранился инстинкт самосохранения, то она так и сделает. Впрочем, воплощением благоразумия Рэчел ему не показалась. Она не отпустит свой гнев, не смирится с поражением, чтобы спокойно жить дальше.

Она будет искать новые способы одолеть его.

Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы найти Коффинз-Гроув?

— Бобби Рей говорит, что Рэчел уехала. — Кэтрин потрепала Альфреда по седой голове.

Он оторвался от бумаг. Встревоженное лицо было точно такого же серого оттенка, что и одежда.

— Не уверен, что это решает нашу проблему.

Кэтрин безмятежно улыбнулась.

— Ты должен верить, Альфред. Если я знаю нашего Люка, — а я хорошо его знаю, — он проведет следующую неделю в уединении. Если, когда он появится, мы еще будем чувствовать, что все разваливается, то сделаем свой ход. План у нас уже есть, средства для его исполнения тоже. Осуществить задуманное не составит труда. Помни, Бог на нашей стороне. Наше дело правое, и Господь ведет нас.

На краткий миг сомнение затуманило серые глаза Альфреда.

— Так ли это? Ты уверена?

Кэтрин обняла Альфреда, прижала его голову к груди и погладила по волосам.

— Верь, Альфред, — снова проговорила она своим теплым, материнским голосом. — И все будет хорошо.

Бобби Рей Шатни сделал то, что ему велели, и мог бы радоваться. Но радости не было. Они урезали дозу, и теперь он слишком часто чувствовал, как его начинает наполнять ярость. Убийственная ярость. Они думают, он будет покорно исполнять все, что ему скажут. Ошибаются.