Блаженство греха

Грязная дорога состояла, казалось, исключительно из залитых водой ямок и рытвин. Люк ехал осторожно, хотя его так и подмывало вдавить ногу в педаль газа. Или тормоза. В мглистом послегрозовом свете Рэчел выглядела бледной и изможденной. Дождь смыл слезы с лица, и ей как-то удалось привести волосы в некое подобие порядка. Если б не впечатляющий любовный укус у горла, никто бы и не догадался, чем она только что занималась.

Она, конечно, придет в ужас, когда увидит это. Сейчас у нее просто нет сил, чтобы ненавидеть его, но ненависть скоро вернется. Возможно, он отпугнул ее навсегда. Но, судя по тому, как «везет» ему в последнее время, скорее стоит ожидать неприятностей.

Они были уже на окраине города, проезжали мимо старого кладбища. Люк машинально бросил взгляд на могилу матери, но останавливаться не стал.

— Ты вчера положила цветы…

Она не ответила, да он и не ждал. И не спросил, почему она не положила цветов Джексону. Ей и так, без его лживых историй, все ясно и понятно.

— Высади меня здесь, — сказала вдруг Рэчел. Они были в квартале от старого дома Эстер, и даже на расстоянии он ощущал сырой, безжизненный воздух отдраенных до блеска коридоров.

— Почему?

— Мне неприятен вид крови.

— Не хочешь, чтобы она убила меня?

— Не хочу этого видеть.

— Осторожнее, Рэчел, не то я начну думать, что у тебя ко мне чувства.

Она взглянула на него — глаза спокойные, рот припухший от поцелуев.

— О, у меня есть к тебе чувства, Люк Бардел, не сомневайся.

— Но ты считаешь хладнокровное убийство грехом? — предположил он.

Она покачала головой.

— Нет. Просто проявлением дурного вкуса.

Ей удалось и удивить, и рассмешить его.

— Постараюсь не упасть так низко. Твоя мать была бы в ужасе.

Люк остановил фургон. От него не укрылось, каким непроницаемым сделалось вдруг ее лицо.

— Возможно, для нее это не стало бы таким уж большим сюрпризом, — сказала Рэчел и выскользнула из кабины прежде, чем он успел остановить ее.

Он бы, наверно, даже пошел за ней, но Эстер уже стояла у двери и, щурясь, оглядывала улицу. Как хорошо, что она близорука и слишком тщеславна, чтобы носить очки. Пожалуй, он мог бы все-таки проводить Рэчел до двери.

И что, черт подери, она хотела этим сказать? Стелла умерла от рака, пожиравшего ее тело, как пожар пожирает лес. Он уже не помнил, просила ли она в самом конце о помощи. Вряд ли — каких-то страшных болей она не испытывала, а силы воли ей было не занимать. Нет, Стелла не стала бы сокращать свое пребывание на этом свете. Ни на минуту.

Почему же Рэчел думает, что тут есть что-то еще? Может, потому что так ей легче считать его способным на все мерзавцем? Или кто-то подпитывал ее сомнения ложью, распаляя ее гнев и недоверие?

Но кто?

Эстер она слушать бы не стала — слишком умна для этого. А в Санта-Долорес все боготворят его прямо-таки до тошноты. За исключением, быть может, Кэтрин Биддл. Но та, хотя и умеряет свое обожание освежающим цинизмом, предана ему так же, как и остальные.

Должно быть, все дело в больной фантазии Рэчел. Ей так хотелось вернуть мать и сделать из него злодея. Следующие несколько дней ей придется нелегко, надо будет смириться с тем фактом, что он уложил ее в постель и ей это понравилось. Если повезет, в Санта-Долорес она больше не сунется. Именно на это Люк и надеялся, это планировал. Он подарит ей бесподобный секс, которого она вполне заслужила, и наконец-то вынудит оставить его в покое и в ужасе вернуться в свой безопасный, целомудренный мирок.

Но что-то подсказывало: так не будет. Глядя, как она идет по аккуратным, чистеньким тротуарам Коффинз-Гроув, он понимал, что бой окончен. Но война отнюдь не выиграна.

Фургон был великоват для разворота на узких жилых улицах, но ему было плевать. Люк заехал на тротуар, опрокинув в канаву урну, и, дав газу, понесся так, будто за ним гнались черти. Видеть Рэчел и Эстер вместе у него не было ни малейшего желания. И одну Рэчел тоже.

Нет, нет и нет.

Пока он не разберется в себе.

Пока не вытравит из себя это проклятое желание быть с ней.

Пока ад не замерзнет.

Старуха ждала ее у входа. Машина стояла в конце подъездной дорожки, там же, где и накануне. Ключ в замке, сумочка лежала на пассажирском сиденье спереди, чемодан сзади. Дверцы не заперты.

И встречала ее не только Эстер. По дорожке вразвалку шел мэр Лерой Пелтнер; в мятом белом костюме, с внушительным животом, он направлялся прямиком к ней.

Прыгнуть в машину и сбежать от них? Трусиха, отругала она себя. Если ты не в своей тарелке под их цепкими взглядами, если чувствуешь себя голым манекеном в витрине, это еще не значит, что надо забыть, зачем ты приехала сюда.

— Добрый день, мисс Рэчел, — поздоровался мэр.

— Здравствуйте, мистер Пелтнер. — Она не убрала руку с дверной ручки, готовая к действиям.

— Лерой, — поправил он ее, утирая лоб помятым белым платком. — Ничего себе была гроза, а? Надеюсь, вы в нее не попали. Мы, местные, люди привычные, но северная девушка вроде вас могла угодить в беду.

Именно туда она и угодила в старом дома Бардела. В худшую из всех бед, с какими ей приходилось сталкиваться за все свои двадцать девять лет.