Блаженством равен тот богам...

Знал я только одного, но в то, что этот Лоренцо приехал сюда в такой час, верилось с трудом.

– Лоренцо Пинелли, Великий. Аптекарь, – дала Аллегра ожидаемый ответ. – Он в нетерпении и сказал, что ему нужно видеть тебя прямо сейчас…

– А, черт с ним, – махнул я рукой, откладывая книгу на одеяло. – Проси.

Люди – при том, что вынуждены спать каждый день, и не по паре часов – часто умудряются после ранних подъемов выглядеть очень свежими и бодрыми. Лично я таким видом после сна похвастаться не мог, а поэтому в какой-то мере даже позавидовал Лоренцо, когда он влетел в спальню, деловито огляделся и, не дожидаясь вежливого хозяйского приглашения, разместился в кресле у письменного стола. Только после этого он догадался посмотреть на меня и понял, что нанес визит в не самый подходящий час.

– Господи, я разбудил вас, – извинился он тоном, в котором не было ни намека на сожаление. – Простите…

– Вы взволнованы. Что бы ни привело вас на виллу в такой час, это что-то серьезное. Надеюсь, никто не заболел?

– О нет, нет.

Он посмотрел на кисет с табаком.

– Угощайтесь, – предложил я, заметив его взгляд.

– Благодарю. Мне нужно было застать вас дома, – объяснил Лоренцо, скручивая папиросу. – Знаю, что это нелегко, а даже если вас и застают дома, то вы почти всегда работаете… прошу прощения, что приехал так рано. Вы знаете, я открываю аптеку с первыми лучами солнца…

– И закрываете поздним вечером. Знаю. Так что произошло?

Лоренцо закурил, откинулся в кресле, запустил пятерню в волосы и принял задумчивый вид. У него были «классические» непослушные итальянские кудри, которые он часто забывал стричь. Когда они достигали плеч, он становился похожим на мальчишку, и никто бы не дал ему его двадцать пять.
Пару лет назад его отец отправился на заслуженный отдых, и теперь Лоренцо всецело властвовал в заведении под вывеской «Аптека Пинелли», принадлежавшем их семье. Вывеска не менялась уже больше века, а само заведение было известно каждому флорентинцу. Об аптеке я узнал уже после того, как мы с Лоренцо встретились впервые. Знакомство наше состоялось в академических кругах, и, судя по его посветлевшему взгляду, сейчас он намеревался говорить именно об искусстве. Молодой сеньор Пинелли , как называл его Александр, вполне мог встать в три часа ночи и добраться до загородных вилл до рассвета только ради того, чтобы прочитать мне новое стихотворение.

– Вы заняты вечером? – заговорил, наконец, Лоренцо.

– Сандро Лоретти порядком достал меня, двадцать раз повторив свое приглашение на бал, но я отказался, так как идти мне не с кем. Так что я свободен.

– Держу пари, он расстроился.

– Еще бы. Он лелеет мечту приударить за моей сестрой.