Бледная графиня

Гаген на несколько мгновений замолк, словно собираясь с мыслями. Бруно понимал, что он рассказывает не только собственную историю, но и историю графини Варбург, так долго бывшую тайной.

«Однажды Этьен и Камилла решили отправиться в Венсенский лес, взяв с собой только старого слугу Самсона Брассара, — продолжал Гаген. — Камилла с удовольствием соглашалась на все, и какой-то внутренний голос говорил Этьену: «Она любит тебя!» И он был в восторге. Все, о чем он мечтал и чего желал, казалось уже совсем близким.

Они ехали рядом по Венсенскому лесу. Камилла была очаровательна в черной амазонке и шляпе с длинной вуалью, и Этьен не мог отвести от нее глаз.

Был ясный, теплый весенний день. Старик-слуга ехал за ними в некотором отдалении. Этьен же не замечал никого и ничего, кроме своей спутницы.

Они сошли с коней и, оставив их слуге, пошли через лес. Никто не видел и не слышал их. Камилла подняла вуаль и взяла Этьена под руку. Она молча и задумчиво глядела вперед. Этьен попытался выяснить причину ее задумчивости, но в ответ она только засмеялась. Они дошли до каменной скамейки, невесть как оказавшейся в лесу, и сели на нее. Этьен, не в силах больше сдерживаться, схватил руку Камиллы и, покрывая ее поцелуями, признался в любви…

Уже тогда эта женщина, которой не минуло еще и двадцати лет, была опытной актрисой и интриганкой. Краснея, она созналась, что тоже любит Этьена, хотя не только не любила его, но и вообще не способна была любить никого, кроме себя. Похоже, природа, наделив ее всеми мыслимыми внешними совершенствами, совершенно позабыла о ее внутренней гармонии. Уже в юности Камилла фон Франкен была таким же холодным и эгоистичным существом, каким сегодня является графиня Варбург. Уже тогда она была способна совершенно хладнокровно пожертвовать для своих целей жизнью человека, полюбившего ее.

Камилла во время признания Этьена изобразила и волнение, и полную взаимность. Тогда он бросился к ее ногам и стал страстно целовать ее руки, даже платье. Он клялся в верности и, сняв с пальца дорогое бриллиантовое кольцо, надел его ей на палец как своей невесте.

Вечером они вернулись в Париж, и с этого дня Этьен стал бывать у Камиллы каждый день.

Еще до свадьбы он сделал, по желанию своей возлюбленной, завещание, в котором все состояние оставлял невесте. В день, когда он показал этот документ Камилле, она отдалась ему…

На следующей неделе должна была состояться их свадьба, но когда в один из вечеров Этьен выходил от невесты, на него напал тот самый офицер в испанской форме, которого молодой принц видел с Камиллой в Булонском лесу. Не слушая никаких объяснений, он кинжалом тяжело ранил в грудь молодого человека.

Через некоторое время принца нашли на улице без чувств и отвезли в его дворец.

Иностранный офицер, покушавшийся на Этьена (попытки эти он еще повторит), был Курт фон Митнахт — товарищ и сообщник Камиллы фон Франкен…»

— Значит, уже тогда они были знакомы и уже тогда были сообщниками? — удивился Бруно.

— Да, представьте себе, уже тогда! И я не знаю, кто из них при этом был более испорчен. Полагаю, что Камилла. Она сделала Митнахта своим орудием, и, благодаря ей, заурядный авантюрист превратился в убийцу. Митнахт — только руки, а она — голова. Она поручила ему убить Этьена, как только добьется завещания в свою пользу. И план ее, конечно, удался бы, не окажись у Этьена здоровой и крепкой натуры. Долгое время он был близок к смерти, но наконец рана стала заживать…

— А что же Митнахт? — спросил Бруно.

— Покушение на Этьена наделало много шума в Париже. Одни осуждали Митнахта, другие, напротив, оправдывали, называя виновницей всему ревность. Сам же Митнахт бежал за границу, не дожидаясь преследования и разбирательства. Что касается Этьена, то он и не подозревал, что все это было спланировано его возлюбленной, которую он так обожал. Каждый день она присылала узнать о его здоровье, и, как только ему стало лучше, сама приехала к нему, чтобы со слезами поведать, как много она пережила, беспокоясь о его здоровье. Этьен верил ее словам, верил слезам. Рана заживала, но его не оставляла заметная слабость и, к удивлению докторов, прежние силы и здоровье никак не возвращались к молодому человеку. Только гораздо позже, уже после того как у Камиллы родился мальчик, которого она тотчас же после рождения удалила из дома, Этьен узнал, в чем дело. О, это оказалось ужасно! И у принца, наконец, открылись глаза. Ради того, чтобы завладеть всем наследством, Камилла решила погубить его. Делала она это и иезуитски-хитро, и изуверски-жестоко. Она чуть ли не каждый день слала ему надушенные письма с выражением своей любви, разные безделушки, но, странное дело, чем чаще он их получал, тем ему становилось хуже. Его не покидало ощущение, что кровь уходит из его жил.

— Это ужасно! — мрачно воскликнул Бруно. — Я, кажется, начинаю понимать… Ваши последние слова заставили меня вспомнить таинственные проклятия нищей Лины в деревне Варбург, намекавшей на вампира, который требует все новых жертв.