Бледная графиня

— Мне нечего с ним делить, я только дал ему поручение.

— Поручение?! — изумилась испанка. — Вы дали этому разбойнику поручение? Если оно касается денег, тогда вам их не видать, как своих ушей.

— Оставьте Мак Аллана в покое, речь сейчас совсем не о нем. Я, я должен остаться у вас на время!

— А моя прислуга? Какой скандал!..

— Полноте, моя милая, не ломайте комедию. Вы должны принять и скрыть меня. И еще я хочу вернуть проигранные в вашем салоне деньги.

— О! Это еще интересней! — театрально воздела руки Бэла. — Богач фон Арно, миллионер Курт решил стать игроком-профессионалом и заработать на этом деньги, как обыкновенный авантюрист.

— Не совсем так… — поправил молодую женщину Митнахт. — Вы ошибаетесь. Я не хочу чужих денег, я хочу вернуть свои.

— Ну, хорошо, — сказала испанка, — попытайте счастья. Что касается квартиры, то подыскивайте себе что-то другое, пока… я позволю остаться вам у меня.

Она подошла к столу и позвонила в колокольчик. Вошла горничная.

— Приготовьте этому господину комнату для приезжих и проводите его, — распорядилась Бэла.

Митнахт шел за горничной с оскорбленным видом. Его лишь терпели в доме женщины, получившей от него не одну тысячу. Он перестал быть украшением ее гостиной, еще немного — и перед ним может закрыться даже комната для приезжих.

Впрочем, это не особенно расстраивало Митнахта. Его поддерживала и согревала мысль о том, что скоро он получит свои полмиллиона и снова поведет прежнюю светскую, расточительную жизнь.

С наступлением ночи в салоне Бэлы началась игра. Банк держал испанец, пользовавшийся теперь особым расположением хозяйки виллы, поскольку играл очень удачно.

К столу подошел Митнахт. Банкомет увидел, что он поставил сто долларов на бубнового валета и выиграл. И в этот, и в следующие вечера счастье не покидало Митнахта. Заметила это и Бэла. Она предупредила банкомета, что Митнахт — далеко не тот господин с толстым кошельком, что был раньше.

В тот же вечер счастье вдруг изменило Митнахту. Он проиграл, но утешал себя тем, что скоро отыграется. Из его шести тысяч осталось меньше половины, но и эта сумма стремительно таяла, пока в кармане не осталось всего несколько долларов.

Чтобы продолжить игру, он хотел занять денег, но никто не давал ему. Может быть, и другие тоже были предупреждены о его неплатежеспособности?

В довершение всего, испанка отказала ему в квартире.

Когда горничная сообщила ему об этом, Митнахта обуяла ярость. Он бросился в комнаты Бэлы, но дома ее не оказалось, а слуга сказал, что она отправилась к судье. Митнахт прикусил губу. Угроза была ясна. Ему нечего было тут делать.

— Передайте вашей госпоже, чтобы она поостереглась встречаться со мной, — дрожащим от обиды голосом сказал Митнахт, — иначе я поступлю с ней так, как она этого заслуживает. Горе ей, если я встречу ее, — я ее опозорю!

И тут он услышал знакомый, полный сарказма и презрения смех. Бэла была дома. Митнахт вздрогнул. Он рванулся к двери, но она была заперта. А по другую ее сторону вновь раздался убийственный смех.

— Берегись! — вне себя от ярости заорал Митнахт. — Я не позволю тебе безнаказанно глумиться надо мной!

Покинув виллу, Митнахт столкнулся с проблемой, где дожидаться возвращения ирландца, на которого, несмотря на предупреждение Бэлы, у него еще оставалась надежда. Только на него и привезенные деньги рассчитывал Митнахт. И тут Митнахту вспомнилась уединенная гостиница Джона Ралея. Он отправился по знакомой дороге, надеясь, что история с Гагеном уже забыта. Подойдя к гостинице, он услышал по голосам, что в зале посетители, поэтому решил переждать, пока все разойдутся.

Наконец около двух часов ночи последние гости ушли и Джон Ралей собрался запереть двери, как вдруг увидел Митнахта у входа.

— Эй! — сказал тот вполголоса. — Впустите меня.

Джон Ралей удивленно взглянул на входившего.

— Как — вы снова здесь? — спросил он. — Но я ни за что на свете не могу впустить вас, сэр. Хорошенькую кашу заварили вы той ночью! Я чуть было из-за вас в тюрьму не угодил. Вы знаете, что здесь была полиция? Они искали стрелявшего. Нет, я ни за что не впущу вас!..

— Не говорите глупостей, Джон, — перебил его Митнахт и протиснулся в полутемную прихожую. — Теперь запирайте.

— Но, сэр, я же говорю: я не могу принять вас! — протестовал хозяин.

— Не будьте дураком.

— Я знаю, что вы хотите здесь скрыться, но это место не годится для вас. Нет, совсем не годится.

— Вот вам десять долларов, и — ни слова больше. Не бойтесь, меня никто не преследует, — сказал Митнахт, протягивая хозяину деньги, которые тот неуверенно взял. — Меня никто не ищет. Мой враг умер и…

— Умер? Вы сильно ошибаетесь, сэр, — горячо возразил Джон Ралей. — Он не умер, он был ранен, но выздоровел.

— Выздоровел?

— Да. И это так же верно, как то, что я разговариваю с вами, сэр. Он пробыл здесь под надзором полиции, пока совсем не поправился.

— Он — заколдованный, — мрачно прошептал Митнахт.

— Теперь вы понимаете, сэр, почему я так неохотно принимаю вас, несмотря на всю мою любовь к деньгам. Вы сами видите, что это опасно.