Бледная графиня

И вот дверь отворилась, и Дора Вальдбергер ввела трех женщин. Значит, Лили предстояло делить свою жизнь здесь с тремя умалишенными. Одна из них, уже старуха, оглядела Лили со всех сторон, другая не обратила на нее никакого внимания, третья тотчас же села на свою постель и принялась вполголоса молиться и напевать псалмы.

Между тем наступил вечер.

Дора Вальдбергер принесла четыре деревянные чашки с водой и по куску хлеба, указала Лили свободную постель и вышла, заперев за собой дверь. Лили была так напугана обществом помешанных, что места себе не находила. Одна из ее соседок вскоре улеглась и заснула. Вторая села к столу и начала что-то писать, потом вдруг стала то смеяться, то плакать. Третья же продолжала молиться и распевать духовные гимны.

Ее пение производило на Лили тягостное, пугающее впечатление. Кроме того, среди ночной тишины до ее слуха доносились временами дикие крики и хохот помешанных из других отделений.

Лили боялась лечь спать и в смертельном страхе ожидала наступления утра. Время тянулось для нее нестерпимо медленно. С тоской и нетерпением прислушивалась она к бою больших больничных часов, и ей казалось, что ночь никогда не кончится.

Наконец начало светать. С неописуемой радостью встретила Лили первый луч утреннего солнца, проскользнувший в мрачное помещение сквозь железную решетку на окне.

Кто-то из коридора погасил лампу, вмурованную в стену над дверью так, чтобы помешанные не могли ее достать.

Лили постучала в дверь. Она тотчас приотворилась, и показалось заспанное лицо сиделки.

— Что вам нужно? — неприветливо спросила она. — Время завтрака еще не пришло.

— Переведите меня отсюда, — взмолилась Лили. — Я не могу этого вынести.

— Почему же? — спросила Дора Вальдбергер в полный голос, так что разбудила обеих спавших. — Что за странные прихоти? Разве вам здесь нехорошо?

— Я хотела бы иметь отдельную комнату, хотя бы самую маленькую, — робко попросила Лили.

— Что? Отдельную комнату? Ну, этого вы не скоро добьетесь. Если освободится что-нибудь подходящее, то, может быть, и получите, а пока придется побыть здесь.

С этими словами Дора захлопнула дверь и заперла ее снаружи.

Эта попытка только навредила Лили, так как помешанным почему-то не понравилось ее желание избавиться от их общества, и они начали посматривать на нее с заметной враждебностью.

Какая ужасная жизнь начиналась для несчастной! Признанная умалишенной, она была заключена вместе с настоящими больными и не имела возможности ни на минуту избавиться от их общества. Она чувствовала, что постоянное созерцание чужого безумия, в сочетании с собственными душевными муками и отчаянием, могло губительно на нее подействовать и, возможно, обратить в душевнобольную.

К тому же ее мучили вопросы. Каково состояние здоровья Бруно? Как обстоят дела в Варбурге? Удалось ли напасть на след Марии Рихтер?..

Следующую ночь она тоже провела бы без сна, если бы силы ее не истощились и усталость не взяла верх над всеми страхами и опасениями. Однако сон ее был непродолжителен. Песнопения и молитвы помешанной скоро заставили Лили проснуться.

Около полудня явился врач-психиатр, тот самый молодой человек, который привел ее и доктора Гагена в эту палату. Звали его Гедеон Самсон. Рыжий, с угреватым лицом и маленькими бегающими глазками, Гедеон Самсон не принадлежал к тем людям, внешность которых внушала доверие. Лили с первого взгляда почувствовала к нему непреодолимое отвращение.

Однако на психиатра сама она произвела совершенно обратное впечатление, молодость и красота новой пациентки ослепили его. Не зная этого, Лили постаралась преодолеть свое отвращение и обратилась к психиатру с просьбой предоставить ей, если возможно, отдельную палату.

— Это сейчас же будет устроено, — отвечал на ее просьбу Самсон. — Вы не должны здесь более оставаться. Я распоряжусь, чтобы ваше справедливое желание было исполнено.

Он ушел и вскоре вернулся.

— Пойдемте со мной, прекрасная сударыня. Вас зовут Лили, не так ли? Если вам еще что-нибудь понадобится, только скажите мне, я сделаю для вас все возможное.

Любезность и предусмотрительность психиатра заставили девушку изменить свое мнение о нем. Она не уловила в его словах ничего, кроме готовности к услугам, не услышала внутреннего предостерегающего голоса.

Лили вышла вслед за доктором Самсоном из палаты, где она в тоске и страхе провела двое суток. Пройдя несколько шагов по коридору, Самсон отворил дверь в маленькую комнату, устроенную так же, как и предыдущая, но с одной кроватью.

— Вот здесь вы будете совершенно одни, — сказал он со странной улыбкой. — Теперь вам больше нечего бояться.

С этими словами он хотел было взять Лили за подбородок, но она успела уклониться от этой неуместной ласки.

— О, да вы маленькая плутовка, как я погляжу! — воскликнул Самсон. — Право, жаль, что вы сюда попали. Я скоро приду к вам и расскажу что-то очень важное. До свидания.

Лили была несказанно рада, что просьба ее исполнена и она избавлена от невыносимого для нее соседства с помешанными.