Бледная немочь

— О Боже, — выдавила Мадди из себя, — это что-то… ой… это что-то страшное.

— Интересно, — девочка встала и подошла ближе.

— Страшное? Это? — она бросила взгляд на жабу, которая словно в ответ, надулась и квакнула.

— Мама! — пискнула Маделайн и отскочила.

— Это жаба, Мадди. Вряд ли, она похожа на твою маму. Ты же не головастик.

— Боже, пожалуйста, убери ее. Какая гадость!

— Глупости. Жабы не кусаются. У них нет зубов.

Все же Элинор взяла чудовище в руку, пожала плечами и направилась к окну. Маделайн проводила ее взглядом, плаксиво надув губы и готовясь зареветь.

— Я не знала, что здесь водятся жабы, — сказала она, всхлипнув.

— О-о, здесь еще и не то водится, — замогильным тоном протянула Элинор, — ты посмотри хорошенько, может быть, там еще парочка пауков?

Соседку пробрала дрожь. Она поспешно метнулась к кровати. Элинор рассмеялась, ложась в свою.

— Шутка, — снизошла она, — пауки будут завтра.

Маделайн рухнула на постель:

— Надо мной постоянно издеваются, где бы я не появилась. Все, все, все! Даже дома. Никто меня не любит! О-о-о!

— Ну вот, начинается, — поворчала Элинор, — почему люди постоянно расстраиваются из-за глупостей? Заводятся из-за безобидных лягушек? Просто на стенку готовы лезть.

Новенькая между тем продолжала громко рыдать, уткнувшись лицом в подушку. Ее соседка сперва закатила глаза, потом повернулась на живот и, подперев голову рукой с философским спокойствием наблюдала за Маделайн, изредка отвлекаясь и водя пальцем по спинке кровати. Спустя полчаса она начала клевать носом, вскидывая голову, когда рулады соседки становились громче. Наконец, не выдержав, Элинор стряхнула с себя сон и села.

— Послушай, Мадди, ты еще не устала?

Маделайн бросила на нее жалобный взгляд, всхлипывая и размазывая слезы по щекам.

— Возьми платок. У тебя есть платок?

— Есть.

— Вот и возьми его. Хватит реветь. Господи, какая неутомимость! Ты просто чемпион по продолжительности рыданий. Я чуть не заснула.

— Ну почему, почему так? — всхлипнула Мадди, — никто ни разу меня не пожалел.

— Как же тебя жалеть, если ты сама себя не жалеешь? — Элинор пожала плечами, — ну, давай, сморкайся. Вот так. Выпей воды.

Взяв в руки стакан, девочка повертела его и отозвалась:

— Здесь нет воды.

— Конечно. Ты же ее всю выпила. Вода в графине.

Судорожно вздохнув, Мадди кинула взгляд на графин, стоящий на столике. Потом перевела глаза на Элинор.

— Но он далеко.

Элинор хмыкнула.

— И что?

— Ты могла бы…

— Не могла бы, — отрезала девочка, — ты ведь не калека.

— Но мне плохо!

— А как мне плохо, — протянула Элинор, откидываясь на подушку, — бедные мои уши. Полчаса унылых, однообразных звуков. Как они еще целы?

— Ты издеваешься надо мной! — вскричала Мадди, бросая стакан на пол.

— Нет. Я спать хочу.

— Боже, как я несчастна! Никому я не нужна! Дядя меня просто ненавидит, все время старается избавиться. У него дома я не прожила и месяца. Я остаюсь в школе даже на каникулах и праздниках! О-о!

— А твои родители? — заинтересовалась Элинор.

— У меня нет родителей, они умерли. Я — сирота, — по лицу Мадди вновь потекли слезы.

— У меня тоже нет родителей, но я не проливаю слез по этому поводу. Меня воспитывает тетя. Кстати, она тоже не любит, когда я появляюсь дома на каникулах.

Мадди посмотрела на нее, как на товарища по несчастью.

— Почему?

— Потому что я — ужасное создание, наказание Господне, испытание, посланное ей за грехи, — Элинор рассмеялась, — я отвадила из дома всех гостей. Они тоже не любят лягушек. Знаешь, как меня называют в школе?

— Как?

— Стихийное Бедствие. Остановить нельзя, приходится терпеть.

Тут Мадди улыбнулась.

— Так это ты подсунула мне жабу?

— Наконец-то. Конечно, я. Или ты думала, у нас в школе полно жаб в самых неожиданных местах?

— Нет, но… Зачем ты это сделала?

— Хотела послушать, как ты будешь визжать, — честно ответила Элинор.

Лицо соседки вновь стало жалобным. Она заморгала, стараясь унять слезы.

— Не начинай снова. Это утомительно. Кстати, почему ты не визжала?

— Не знаю. У меня вдруг пропал голос.

— Ну вот. Вечер испорчен, — хмыкнула Элинор, — ладно, давай спать, наконец.

5 глава. Пэшенс Харрингтон

На другой день перед уроками неразлучная троица, стоя у окна, обсуждала что-то вполголоса. Кора изредка бросала настороженные взгляды на спокойную Элинор, которая старательно обвязывала грифель тонкой нитью. Судя по всему, замышлялась очередная проказа. Но не это беспокоило Кору. Она бы с удовольствием посмеялась над мисс Даррелл, которая будет ловить грифель по столу, учительница так забавно злилась, что класс лежал от смеха. Кора опасалась, что Беррингер расскажет учительнице о вчерашнем происшествии.

Мимо прошла Маделайн, обхватив руками учебники и опустив глаза. Пэшенс окликнула ее:

— Эй, Викки, как спалось?

Втянув голову в плечи, девочка ускорила шаг.

— Что-то наша манная каша задержалась, — продолжала глумиться Пэшенс, — наверное, носовой платок искала.

Лаура захихикала.

— Он ей пригодится, ведь ее непременно вызовут к доске. Только вот, лучше б она ведро прихватила.

— Зачем? — поинтересовалась Кора, позабыв о своем беспокойстве на время.