Бледная звезда при дворе Валуа (СИ)

Из этого послания становится ясно, что герцогиня Феррары передавала секретные сведения своим единоверцам-англичанам. Тем более, что в это время Екатерина Медичи проводила политику терпимости по отношению к протестантам. Неудивительно, что Рене считала королеву-мать склонной «прислушиваться к правде», пока она не распознала коварство «этой итальянки», которая только и делала, что «подстерегала, чтобы обмануть». Вдобавок, слабостью Рене была астрология, занимавшая место религии в сознании Екатерины, которая «не верила в Бога, но безоговорочно доверяла звездам». В старой отдельно стоящей башне на южной стороне замка Блуа она устроила собственную обсерваторию. Там флорентийка уединялась со своим астрологом, чтобы узнать расположение небесных светил. Также она часто беседовала об астрологии с Рене, которая в молодости «изучала эту бесполезную науку» под руководством Луки Горио. Слава этого астролога мало чем уступала Нострадамусу и побудили королеву-мать однажды так отозваться о нём в присутствии сплетника Брантома:

– Величайший философ в мире не смог бы лучше разобраться в этом предмете.

5 февраля 1561 года юный король Карл IX со всем двором покинул Орлеан и направился в Фонтенбло. Туда же отправилась вдовствующая герцогиня Феррарская, о чём свидетельствуют даты её писем королеве Елизавете. Принц Конде тоже появился в Фонтенбло, где декрет Совета быстро освободил его от смертного приговора, который висел над его головой с момента ареста в Орлеане. А король Наварры, его брат, добился от королевы-матери должности генерал-лейтенанта Франции. Но на партию гугенотов надвигались новые неприятности. Её противники были слишком сильны, чтобы уступить свою власть без борьбы. Старый коннетабль Монморанси присоединился к герцогу Гизу и маршалу Сен-Андре для «защиты католической религии», образовав «Триумвират». А когда парламент запретил собрания гугенотов для богослужения, Франциск де Гиз громко заявил:

– Я готов привести в исполнение этот указ, если потребуется, с помощью меча!

Адмирал Колиньи и его единоверцы решительно протестовали против малейшего посягательства на скудные уступки, которые они получили, и их горячо поддержала жена Антуана Бурбона. Рене относилась к Жанне д'Альбре не с меньшей теплотой, чем к её матери, о чём писала Кальвину.

– Королева Наваррская (Маргарита) была первой принцессой этого королевства, которая благоволила Евангелию.

В том же письме она высоко оценивает «доброе рвение и здравый смысл» самой Жанны, добавляя с нежностью:

– Я люблю её материнской любовью и восхваляю милости, которыми Бог наградил её.

Однако она не одобряла фанатизм королевы Наваррской и позже утверждала, что та любит распространять ложные слухи ради религиозного прозелитизма (достижения своих целей).

Вскоре ей пришлось проститься с младшим сыном, возвращение которого в Италию требовали герцог Альфонсо II и кардинал Ипполито д‘Эсте. Едва закончился конклав 1559 года, как последний предпринял массу усилий, чтобы добиться для своего племянника кардинальской шапки от нового папы Пия IV. Тем не менее, весёлый и общительный Луиджи при поддержке матери отказался делать церковную карьеру, объяснив родственникам, что намерен поступить на французскую службу и жениться на принцессе Марии де Бурбон:

– Тем более, что моему брату уже исполнилось двадцать семь лет, а у него до сих пор нет сына!

Вероятно, в будущем Луиджи надеялся унаследовать герцогство Феррарское.

– Его образ жизни всегда вызвал у меня сомнение, поэтому произошло то, что произошло, – написал по этому поводу рассерженный кардинал Феррарский Альфонсо II.

Однако младший сын Рене оказался прав. Менее, чем через год после своего приезда в Феррару, Лукреция Медичи заболела туберкулезом лёгких и, спустя два месяца, 21 апреля 1561 года, скончалась. Вскрытие показало, что герцогиня умерла от «гнилой лихорадки». Несмотря на это, вскоре пошли слухи о том, что она была отравлена по приказу мужа. Причём версия об её убийстве оказалась настолько живучей, что вдохновила Роберта Браунинга, английского поэта ХIХ века, на создание драматического монолога в стихах «Моя последняя герцогиня».

Между тем Ипполито д’Эсте продолжал давить на Луиджи:

– Ваш отказ приведёт к потере церковных доходов, которые обеспечили нашему дому мой дядя, первый кардинал д’Эсте, и я сам, следствием чего станет ослабление позиций Феррары не только в Риме, но и во всей Италии!

Чем закончился этот спор, можно прочитать в работе Жана Сенье «Семейное дело: политические проблемы наследства дома д’Эсте»:

– Это противостояние в конечном итоге разрешилось только после вмешательства Верховного понтифика посредством письма с его личной подписью, заверяющего Луиджи д'Эсте, что он получит шапку кардинала. А письмо Франциска II… ещё больше усилило чувство долга, которое тяготило сына Рене Французской.