Бледный преступник

Начинать выпало мне, но я проиграл первый удар. После этого Беккер принялся разделывать меня, как младенца. В детстве он не терял времени в бойскаутах, это уж точно. После четырех игр я бросил двадцать марок на стол и запросил пощады. Беккер швырнул деньги мне назад.

- Не надо, - сказал он. - Вы мне просто поддались.

- Вам нужно будет усвоить еще одну вещь. Пари - это пари. Никогда не предлагайте играть на деньги, если не собираетесь забирать свой выигрыш. Человек, который прощает вам долг, может ожидать того же и от вас. Это только нервирует людей.

- Хороший совет. - Он сунул деньги в карман.

- Это же касается и работы, - продолжал я. - Никогда не работайте даром. Если вы не берете денег за свою работу, значит, она того и не стоит. - Я положил свой кий на полку и допил пиво. - Не доверяйте тому, кто готов работать задаром.

- Вы это поняли, будучи частным сыщиком?

- Нет, я понял это, будучи хорошим предпринимателем. Но поскольку уж вы заговорили об этом, то частный сыщик, который берется за поиски пропавшей девушки, а затем отказывается от вознаграждения, не внушает мне доверия.

- Рольф Фогельман? Так ведь он же ее не нашел.

- Вот что я хочу вам сказать. Сейчас многие люди пропадают в нашем городе, и причин тому много. Когда пропавший находится, это исключение, а не правило. Если бы я возвращал деньги всем клиентам, которым не смог помочь, я бы сейчас работал посудомойщиком. Частный сыщик должен гнать прочь все сантименты. Человеку, который не получает плату за свою работу, нечего будет есть.

- Может быть, у этого Фогельмана более великодушный характер, чем у вас, комиссар.

Я покачал головой.

- Не понимаю, как он может позволить себе быть великодушным. - Я развернул вырезку с объявлением Фогельмана и снова перечитал его. - Только не с такими объявлениями.

Глава 16

Вторник, 18 октября

Да, это была она. Только у нее такие золотистые волосы и такие изящные ноги. Я наблюдал, как она, нагруженная пакетами и коробками, пыталась проскочить через вращающиеся двери "Ка-де-Ве". Она выглядела так, как будто в последнюю минуту забежала в магазин купить рождественские подарки. Пытаясь поймать такси, замахала рукой, уронила пакет, наклонилась, чтобы поднять его, а когда выпрямилась, то обнаружила, то таксист упустил ее из виду и уехал. Хотя мне непонятно, как можно потерять ее из виду. Хильдегард Штайнингер заметишь, даже если у тебя на голову надет мешок. Она выглядела так, словно полдня провела в косметическом кабинете.

Сидя за рулем, я услышал, как она выругалась, и, подрулив к обочине, опустил стекло.

- Вас подвезти?

- Нет, не надо, - сказала она так, будто я на светском приеме загнал ее в угол и она высматривает из-за моего плеча, не проходит ли мимо кто-нибудь поинтересней. Но никто не проходил, она спохватилась, что нужно улыбнуться, поспешно изобразила на лице приветливость и затем добавила: - Впрочем, если это вас не затруднит.

Я выскочил из машины, чтобы помочь ей уложить покупки - множество коробок со шляпками, туфлями, парфюмерией, нарядами от самого модного портного на Фридрихштрассе и продукты из знаменитого зала "Ка-де-Ве". По-видимому, она относилась к тому типу женщин, для которых, чековая книжка - панацея от всех бед. Хотя, впрочем, таких женщин очень много.

- Совсем не затруднит, - сказал я, глядя на ее ноги, пока она забиралась в машину. На мгновение мне удалось насладиться зрелищем краешков ее чулок с подвязками. Не смей смотреть, приказал я себе. Эта дамочка тебе не по карману. Кроме того, ее мысли заняты совсем другим - подходят ли туфли к сумочке и что случилось с пропавшей дочерью.

- Куда ехать? - поинтересовался я. - Домой?

Она вздохнула, как будто я предлагал отвезти ее в ночлежку Пальме на Фробельштрассе, но потом, храбро улыбнувшись, кивнула. Мы поехали на восток по направлению к Бюловштрассе.

- Боюсь, что у меня нет для вас ничего нового, - сказал я, придавая своему лицу серьезное выражение и стараясь думать о дороге, а не о ее бедрах.

- Я на это и не рассчитывала, - произнесла она без всякого выражения. Ведь прошло уже почти четыре недели.

- Нужно надеяться на лучшее.

Еще один вздох, более нетерпеливый.

- Вы ее не найдете. Она мертва, не так ли? Почему просто не смириться с этим фактом?

- Для меня она жива, пока я не удостоверюсь в обратном, фрау Штайнингер.

Я повернул на юг по Потсдамерштрассе, и какое-то время мы молчали. Вдруг я заметил, что она трясет головой и дышит так, как будто ей пришлось подниматься по лестнице.

- Представляю, что вы обо мне думаете, комиссар, - сказала она. - У меня пропала дочь, возможно, ее убили, а я швыряю деньги, как будто ничего не произошло. Вы, наверное, думаете, что я бессердечная.