Бледный всадник, Черный Валет

Обрез его не заинтересовал – слишком заметная и тяжелая штука. Учитывая, что игрок собирался задержаться в городе еще на несколько дней, иметь при себе столь явную улику было бы идиотизмом. Пока мертвец валялся на полу с оружием в руках, действия клиента можно с натяжкой считать самообороной. Смешно, конечно, – но кто докажет обратное?

Валет подошел к застекленной витрине. Выяснилось, что в лавку он забрел не напрасно. Витрина пестрела разнообразным барахлом. Тут были нательные кресты, звезды Давида, кольца со светодиодами, серебряные и золотые контакты, запонки с костяными вставками, декоративные фиксы, амулеты из зубов и морских раковин, бигуди из пулеметных гильз, мельхиоровый портсигар с рельефным лошадиным профилем на крышке, подвески, которые когда-то использовались в качестве елочных игрушек, цепочки из канцелярских скрепок и шайб Гровера, ожерелье, усыпанное бутылочным стеклом, кулоны в виде знаков Зодиака, маникюрный набор, колье из фонендоскопа и даже небольшая корона из лобного оториноларингологического рефлектора.

Валет сгреб в чрезвычайно вместительный карман все, что могло представлять ценность за пределами этой мусорной ямы. Для поощрительного подарка своей бабе он выбрал серьги, отбрасывавшие радужные отблески. Предмет, из которого они были вырезаны, принадлежал какому-то Моисею. Во всяком случае, на одном из полумесяцев имелась четкая надпись: «Б.Моисеев». «Б», вероятно, означало «багаж». Или «балласт». Или «брухо» – колдун. Но это уже была версия, высосанная из пальца…

Валет положил серьги в другой карман, отдельно от остальных побрякушек, и взял в руки стеклянный глаз. Повертел его на ладони, прикидывая, сколько может стоить эта штуковина, и пришел к выводу, что она ничего не стоит. Он бросил глаз на пол и выстрелил по катящемуся шарику. Просто так, для тренировки. Пуля разнесла глаз на мельчайшие осколки.

Валет запер парадную дверь и вышел из лавки через черный ход. Если повезет, труп ювелира найдут не скоро.

15. РАБОТА С КЛИЕНТОМ

Вдова Тепличная была вынуждена признать, что мутант – вполне приличный постоялец. Тихий, вежливый и платежеспособный. Он не устраивал попоек, не дымил косяками, не палил из пистолетов в стены или в потолок и не водил к себе в номер местных проституток. Да и другие его потребности оказались весьма скромными – он питался всего лишь дважды в сутки, удовлетворяясь лягушками на завтрак и крысиным филе на ужин. Его жеребец, стоявший в конюшне, тоже не доставлял особых хлопот – к соседству кобылы одноногого вороной отнесся на удивление спокойно. И хотя старик поговаривал о том, что надо бы «шепнуть кое-кому про ентова урода», Тепличная не торопилась следовать совету. Наплыва туристов, жаждущих полюбоваться достопримечательностями города Ина и поселиться в пансионе «Лебединый пруд», что-то не предвиделось. Пусть у парня хоть по восемь пальцев на руках и двуствольный член на лбу – его деньги не пахнут, справедливо считала вдова, и не перестают от этого быть деньгами. Ей пришлось жестко побеседовать с одноногим и растолковать тому положение дел.

Таким образом она поставила старика перед простым вопросом: что лучше – быть выброшенным на улицу без выходного пособия или огорчить Заблуду-младшего?

Одноногий почти не колебался. Он знал ответ. Ответом были многочисленные могильные холмики без дат и эпитафий, на которые открывался живописный вид из задних окон пансиона. Те, кто огорчает Начальника, долго не живут.

* * *

Но даже вдова Тепличная удивилась бы, узнав о том, чем занимается необычный постоялец у себя в номере за запертой дверью и задернутыми шторами.

В промежутке между завтраком и ужином он ничего не делал. То есть вообще ничего. Раздетый догола, он стоял на коленях, опираясь на выставленные вперед жилистые руки и глядя в одну точку немигающими глазами. Чем-то эта поза напоминала стойку пойнтера, почуявшего дичь, однако мутант замирал не на секунды, а на долгие часы.

Это была странная, противоестественная неподвижность, почти анабиоз. Существо накапливало энергию. Какую и для чего – неизвестно. Его дыхание было крайне замедленным, а ток крови в отвратительно бледных конечностях – почти неощутимым. У шестипалого отсутствовали мужские гениталии, но он не был ни кастратом, ни женщиной. То, что находилось у него между ног, больше всего напоминало гибкий яйцеклад самки гигантского насекомого.

К вечеру урод вышел из ступора, и старый слуга, приковылявший в номер с едой на подносе, застал его уже одетым. Мутант сунул инвалиду чаевые, чего тот совершенно не ожидал, и молча съел свой ужин. Одноногий ни разу не слышал звуков его голоса (хозяйка уверяла, что у постояльца противный свистящий шепот). Мраморное лицо не выражало никаких эмоций. Либо парень был нелюбопытен, либо знал все, что ему нужно было знать. Второе – вряд ли. Ведь даже старик, безвыездно проживший в городе семьдесят лет, не понимал того, что происходило здесь теперь…