Бледный всадник, Черный Валет

Несмотря на свою ограниченность, дикарь понимал, что сильно рискует. В единственной известной ему разновидности рая его не ждали и скорее всего попытаются убить. Это вовсе не казалось ему парадоксом и не вызывало даже слабого внутреннего протеста. Это было естественно, как жизнь среди дикой природы. Он вторгался на территорию чужой стаи. И он не имел ничего против того, чтобы поспорить о правах на нее с местными волками – или ангелочками.

«Не дай тебе бог оказаться там. Но если все-таки окажешься – смотри в оба, – поучал его папаша. – На первом этапе двигайся медленно. Очень медленно. Так медленно, как только сможешь. Тогда у тебя будет время оценить ситуацию. Бывает, что на этом все и заканчивается. Не нарывайся на неприятности; они сами тебя найдут. Второй этап ничтожен по продолжительности, но потерять можно жизнь или здоровье. Если дело дойдет до стрельбы, двигайся быстро. Не позволяй этим свиньям попасть в тебя, мой мальчик…»

Судя по всему, сейчас был первый этап. Дикарь шел медленно. Кое-кому могло показаться – даже лениво. Покачивания бедер были почти непристойными. Сзади это напоминало утрированную походку шлюхи.

Дикарь не выпендривался. Его нарочитая неторопливость имела практический смысл. В каждой фазе движения он был готов к стремительному броску. Руки занимали оптимальное положение; мозг просеивал звуки; затылок и спина превратились в органы шестого чувства…

Ситуация складывалась не в его пользу. Он испытывал легкую клаустрофобию. Лес был прозрачен по сравнению с этим лабиринтом узких коридоров… Незнакомый рельеф. Безлюдные улицы. Глаза за окнами – не в счет. Собаки хоть и были похожи на волков, но не представляли реальной угрозы. Одну шавку, пытавшуюся его укусить, он убил резким ударом кулака по черепу. Немедленного наказания не последовало… Вокруг было слишком много укрытий, нагромождений бревен и камня. И сотни новых запахов – одуряющих, отвратительных, неописуемых, манящих…

И все же, когда он увидел на улице первых людей, он обрадовался. Для него это была встреча с неведомым. Его романтическая по своей глубинной сути душа вибрировала почти сладострастно. Душа жаждала общения и слияния с себе подобными.

Людей было всего двое. Дикарь не привык к тому, что живые существа могут двигаться так открыто и беззаботно. Глядя на них, он и сам расслабился. Судя по всему, обиженный судьбой папаша перегнул палку. В раю совсем не так опасно, как утверждал бедный параноик. Тем более что эти двое были самками. Вернее, женщинами. В белых одеждах и с крестами на груди.

Женщины направились прямо к нему. Дикарь понял: сейчас с ним будут общаться. Он надеялся, что папаша обучил его языку в достаточном объеме, чтобы договориться о случке.

Когда они подошли поближе, у дикаря в штанах случился бунт. Одна самка (женщина, черт возьми!) была толстой, другая – худой. Вот эта худая и вызвала неуправляемую реакцию. Тонкая белая ткань туго обтягивала ее высокую грудь. Настолько высокую, что крест из желтого металла не помещался в ложбине между двумя холмами и лежал асимметрично. Сосцы торчали довольно-таки провокационно.

Наивный дикарь поддался на провокацию. Впрочем, не он первый, не он последний. Это его и подвело. Ибо наблюдать следовало за толстой.

У толстой была рожа в прыщах и бесформенная фигура. Свинячьи глазки смотрели зло. О слиянии душ в этот раз не могло быть и речи.

Дикарь имел некоторое понятие о брачных играх животных, но не людей. Он инстинктивно улыбался избранной самке, однако та не реагировала на его призывную ухмылку. Пока он прикидывал, как предложить ей ЭТО и где в раю ЭТИМ занимаются, женщины оказались совсем близко. Оружия он не заметил (если, конечно, не считать оружием массового поражения умопомрачительные выпуклости той, что была постройнее). А вот кресты были очень красивыми и обладали почти гипнотическим блеском.

Толстая заслонила изрядную часть пейзажа и дохнула на дикаря незнакомым тому запахом чеснока. Худая держалась в двух шагах позади. Расстановка была не случайной, но дикарь сообразил это поздновато.

– Документы! – бросила толстая так, словно выплюнула червяка.

И поставила дикаря в тупик. Он был неплохо подготовлен, но нельзя ведь предусмотреть все. Подлец-папаша ничего не говорил ему о «документах».

* * *

К несомненным заслугам священника следовало отнести то, что в первые же дни своего правления он провел перепись населения. После Карателя, который прошелся по городу, как газонокосилка, это было несложно. Уцелевших даунов тоже не пришлось считать долго.

С тех пор народ плодился впечатляющими темпами, что подтверждало старую теорему Жирняги о зависимости между численностью населения и благоденствием. Уже не все жители Ина узнавали друг друга в лицо. Это создавало проблемы для работы правоохранительных органов.