Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Один из самых потрясающих примеров беспорядочности и случайности жертв этого гриппа наблюдался в Южной Африке. Крупнейшими центрами горнодобывающей промышленности там являлись золотые рудники[128] на хребте Витватерсранд (в обиходе – просто «Ранд») на северо-востоке и алмазные прииски могущественной компании De Beers в окрестностях Кимберли на севере Южно-Африканского Союза. Между двумя этими мощными очагами экономической активности и морскими портами было быстро налажено железнодорожное сообщение, а ответвления от магистральной трассы щупальцами охватили всю Южную Африку и исправно питали ненасытную утробу шахт дешевой рабочей силой мигрантов. Поезда отправлялись с припортовых вокзалов Дурбана и Кейптауна, расползались по сельским глубинкам, собирали урожай молодых и здоровых африканцев и, пыхтя котлами и дымя трубами паровозов, доставляли их за тысячу километров к богатым месторождениям в глубине страны.

Вагоны были оборудованы по-спартански и по дороге постепенно забивались местными под завязку, благо что за два дня в пути на север поезда останавливались на каждом водозаборном полустанке (на языке свази поезд так и называется mbombela, то есть «много людей, мало места»). Но теснота и духота битком набитых вагонов была для них лишь легкой ознакомительной подготовкой к тому, что им предстояло вкусить по прибытии на рудники. Рабочих размещали в переполненных общежитиях казарменного типа на бетонных спальных полках в стеновых нишах. Умывальников не хватало, кормили скудно, о какой-либо приватности не было и речи. По тускло освещенным и плохо вентилируемым бетонным баракам гулким эхом разносился лающий кашель шахтеров. Пневмония в Кимберли и Ранде процветала до всякого гриппа, поскольку влажная духота и теснота подземных штреков и забоев – идеальная среда для передачи пневмококков. Легкие, ослабленные одной инфекцией, обычно делаются более восприимчивыми к любой другой. Таким образом, обе популяции были крайне уязвимы перед лицом новой респираторной инфекции, причем формально – в равной мере уязвимы.

И золоторудные, и алмазные шахты были захлестнуты эпидемией вскоре после ее начала в Южной Африке, а поскольку компании-владельцы вели доскональный учет рабочей силы в целях финансовой и юридической отчетности, нам теперь доступна хронологическая статистика того, что там происходило. Сначала грипп добрался до Ранда. Случилось это примерно через неделю после его проникновения в страну, и шахтеры сразу поняли, что столкнулись с чем-то иным, нежели привычная для них эпидемия пневмонии, поскольку новая болезнь не делала разбора между вновь прибывшими и старожилами. Подавляющее большинство заболевших, однако, выздоравливали, и власти вздохнули с облегчением, и стали относительно хладнокровно следить за тем, как обернется дело в Кимберли, когда эпидемия доберется и туда. Хладнокровие быстро сменилось ужасом: в Кимберли смертность быстро превысила показатели Ранда в 35 раз. Той осенью умерло свыше 2500 алмазодобытчиков – почти четверть от общего числа рабочих, – и чиновники от здравоохранения не могли дать этому никакого вразумительного объяснения (теперь могут, и мы это еще обсудим).

В мирном и благополучном 1987 году 43 % американцев считали СПИД божьей карой за сексуальную распущенность[129]. Не удивительно, что в 1918 году, когда память о мистическом, додарвиновском восприятии жизни была еще жива, а четыре года войны истощили ресурсы психологической защиты, простым людям проще было вернуться к привычным представлениям об эпидемиях как о ниспосланном Господом наказании человечества за грехи, чем искать им рациональные объяснения. Кто ищет знаков свыше, тот их непременно усматривает и лишь укрепляется в своей вере в сверхъестественное. Годом ранее в португальском городке Фа́тима трое детей-визионеров – брат и сестра Франсишку и Жасинта Марту и их кузина Лусия душ Сантуш – заявили, что им регулярно является пресвятая Дева Мария. Теперь же, слегши с гриппом, брат и сестра Марту сообщили о новом посещении. «Пресвятая Богородица явилась им и развеяла всякую тень сомнения в том, что это именно Она, просто заявив, что первым заберет к себе Франсишку, а вскоре вернется и за Жасинтой, – гласит их жизнеописание. – Иссушенные жаром детские губы даже растрескались от светлой улыбки»[130]. Дети скончались в указанном свыше порядке, а место их захоронения стало местом паломничества католиков со всего мира.