Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

При картографировании распространения весенней волны той пандемии с указанием дат, начиная с первого выявленного случая в Кэмп-Фанстоне, в восточном направлении транзитом через Канаду до Франции, все поначалу выглядит вполне логично, линейно и однонаправленно. Но затем вдруг вспоминаешь, сколько тысяч завербованных на севере Китая неквалифицированных рабочих из КТК было реально перевезено этими «особо охраняемыми эшелонами» через всю Северную Америку, и начинают закрадываться сомнения.

Ну, хорошо, допустим, никто из этапируемых в порты Восточного побережья китайцев ни в какие контакты с местным населением в пути следования действительно не вступал, поскольку это было строго запрещено, да и по причине языкового барьера. Но где гарантия, что никто из конвоиров на многодневном маршруте не терял бдительности, да хоть и просто из человеческого сострадания не выпускал китайских бедолаг на полустанках размять ноги и подышать свежим воздухом? И у конвоиров, и у начальника поезда была одна четкая инструкция: быстро и по возможности без лишнего шума доставить свой контингент пассажиров в пункт назначения на востоке; никто из них еще и стражами санитарного кордона себя не осознавал. К апрелю 1918 года Китай охватила новая эпидемия – на этот раз, похоже, действительно банальной сезонной простуды, – но она очень некстати наложилась по времени на излет предыдущей, начавшейся в декабре в Шаньси[280]. По крайней мере, в китайском медицинском сообществе на этот счет был твердый консенсус: «зимняя болезнь», но никак не «чума». Смертельных исходов не было, и проходила эта простуда обычно бесследно за четыре дня (один лишь У Ляньдэ упорно не желал соглашаться с коллегами, а продолжал настаивать, что это все та же болезнь, что разразилась в Шаньси, и налицо продолжение чумной эпидемии, но к его мнению уже мало кто прислушивался). Таким образом, не исключена вероятность того, что грипп на Восточное побережье Северной Америки прибыл с транзитной китайской рабочей силой. Еще больше запутывает расследование обстоятельств наличие свидетельств о том, что в Нью-Йорке люди начали сваливаться с гриппом еще в конце февраля 1918 года, то есть до того, как за помощью в лазарет обратился первый из заболевших в Кэмп-Фанстоне, повар Гитчелл, из чего некоторые делают вывод, что в Нью-Йорк грипп завезли возвращающиеся из Франции войска.

Так что давайте оставим на время открытым вопрос о географическом происхождении испанского гриппа. Доводы в пользу всех трех гипотез пока что остаются лежать у нас открытыми картами на столе. Для того чтобы с определенностью выбрать верную, надо было бы сравнить серотипы вирусов, вызывавших предшествовавшие вспышки гриппа, с тем, что разгулялся осенью 1918 года, но такой возможности у нас нет – и пока что не предвидится. В XXI веке ученые, впрочем, додумались до нового рода обоснований с привлечением аппарата теории вероятностей, и подобные модели свидетельствуют в пользу одной из трех вышеописанных гипотез (мы к этому еще вернемся), но наиболее вероятную версию никак нельзя назвать единственно правильной. Следовательно, по состоянию на 2017 год мы можем с близкой к 100 % уверенностью утверждать лишь одно: испанский грипп пошел не из Испании.

Отметим пока что попутно и тот интересный факт, что в том случае, если верной окажется китайская версия происхождения вируса, пандемию никак нельзя будет привычно списывать на последствия мировой войны. Нулевой пациент при таком раскладе был бедным крестьянином из глухой деревни в труднодоступной китайской глубинке, где занимался ровно тем же, чем и десятки поколений его предков, – возделыванием горных склонов, – который о мировой войне, скорее всего, даже и не слышал. То же самое касается и гипотетического парня с канзасской фермы: если вирус пошел оттуда, война тут точно ни при чем. И лишь в том случае, если первичная вспышка произошла во Франции, последовавшую пандемию корректно будет отнести на счет общемирового, как принято почему-то считать, вооруженного конфликта, поскольку в этом случае масса мужчин (и немного женщин) варилась в многолюдном котле тесного военного лагеря с четко заявленной целью – отправиться убивать других мужчин. Есть на столе и четвертая карта – джокер: не исключено, что все три гипотезы ошибочны, а об истинной причине пандемии до сих пор никто даже не догадывается.

Глава 2 Статистика смертности