Блеф

Карлик прижал к боку левую руку, сжатую в кулак, а правая уже повисла у края ветровки, которую он надел, хотя вечер был теплый. Внутри пояс оттягивал пистолет с глушителем калибра.38.

– У тебя две секунды на то, чтобы не остаться просто воспоминанием.

– Ну, все преходяще, как и мы сами, так ведь?

Голос молодой, подумал Гимли. Увидел в свете уличного фонаря фигуру позади мусорного бака.

– Это я, Гимли, – сказал человек. – Кройд. Убери свою чертову ручонку от пушки. Я тебе не коп.

– Кройд? – прищурившись, переспросил Гимли. Слегка расслабился, но все еще стоял, присев всем своим невысоким массивным телом. – На этот раз твой туз был бит, похоже. Никогда тебя таким не видел.

Человек усмехнулся мрачно. Его лицо и руки были белыми, как фарфор, зрачки – тускло-красными, а спутанные каштановые волосы лишь подчеркивали бледность кожи.

– Ага, блин. Приходится на солнце не выходить, но я всегда больше любил ночь. Волосы выкрасил, темные очки ношу, но вот потерял. Хотя на этот раз кое-какая сила все равно есть. И то хлеб.

Гимли ждал. Если этот парень – Кройд, чудесно. Если нет, Гимли не намеревался давать ему шанс что-нибудь выкинуть. Вернувшись в Нью-Йорк, он снова стал вспыльчивым и резким. С Поляковым они встретятся не раньше понедельника, когда Хартманн, по слухам, должен объявить свою цену. Эта долбаная арабская баба, ненавидящая джокеров и через раз несущая всякую религиозную чушь, когда у нее не случаются эти ее «видения», старые друзья из ДСО, с которыми он потерял связь, пока был в Европе и России, война между «Призрачным кулаком» и мафией, демагогия Барнетта… Как уж тут почувствуешь себя в безопасности.

Но продолжать и дальше торчать на складе его тоже достало.

И он решил, что немного прогуляется вечерком, чтобы немного снять напряг.

Хреновая была идея.

Гимли казалось, что враги поджидают его за каждым углом, и он считал, что это единственный шанс остаться в живых и на свободе. И так скверно, что Хартманн послал федералов и местных копать информацию о старой сети ДСО, запугивая всех подряд. А учитывая постоянные разборки между джокерами и натуралами, казалось, что все полицейские Нью-Йорка скопились в Джокертауне. Гимли был слишком узнаваем, чтобы спокойно ходить по улицам, и тут никакие предосторожности не помогут. Вряд ли стоит рассчитывать на то, что Хартманн не порекомендует полицейским застрелить Гимли «за сопротивление при аресте», а не сажать в тюрьму. Не настолько Гимли глуп, чтобы так думать.

Лучше быть поосторожнее. Лучше быть скрытным. Лучше кого-нибудь по ошибке убить, чем попасться.

– Знаешь, Кройд, я немного нервный сейчас. Мне вовсе не улыбается, чтобы меня видели люди, которых я не знаю…

Кройд подошел на шаг ближе. Кривые зубы, торчащие из-под белесой губы альбиноса, росли из кроваво-красных десен. Он напомнил Гимли зомби из дешевого фильма.

– У тебя не найдется «мета», Гимли? У тебя всегда были хорошие связи.

– Я был далеко отсюда. Все меняется.

– Никакого «мета»? Черт.

Гимли покачал головой. Наконец-то что-то похожее на Кройда. Тот нахмурился, переминаясь с ноги на ногу.

– Так оно и бывает, – сказал он. – Были другие каналы, но они прикрылись или стали для меня недоступны. Слушай, слухи ходят, что ДСО реформируют. Позволь дать тебе хороший совет. Лучше тебе отвязаться от Хартманна, после того, что случилось в Берлине. Он хороший парень, что бы ты там ни думал. Лучше убери этого сукина сына Барнетта. Сам бы этим занялся, если бы проснулся, получив нужные способности. В Джокертауне тебе все только спасибо скажут.

– Я подумаю об этом.

Альбинос снова засмеялся, будто у него начался сухой кашель.

– Не веришь, что я – это я, так?

Гимли пожал плечами. Многозначительно сунул руку под ветровку. Увидел, что собеседник внимательно следит за его движениями.

– Ты все еще жив, а? Уже неплохо для тебя.

Альбинос, Кройд он или не Кройд, боком подошел ближе, и Гимли почувствовал запах его дыхания.

– Ага, – сказал он. – И, возможно, при следующей встрече я сделаю тебя сильно ближе к тротуару, чем ты и так есть. Кройд ничего не забывает, Миллер.

Кройд кашлянул, шмыгнул носом и вытер нос рукавом. Оскалив кровавые десны в ухмылке, пошел прочь. Гимли смотрел ему вслед, размышляя, не допустил ли он ошибку. Если это был не Кройд…

Но он позволил ему уйти. Подождал в переулке, пока человек не скрылся за углом, а потом пошел прочь, два раза свернув в неожиданных местах, чтобы проверить, не следят ли за ним.

И через некоторое время вернулся в полуразрушенный склад у Ист-Ривер.

На крыше Гимли увидел Видео. Помахал ей рукой, кивнул Савану, возникшему из темноты у входа. И скорчил мину. Услышал, что внутри спорят. Два голоса, рычащие, будто громыхающая за горизонтом гроза.

– Блин, опять, – пробормотал он.

Саван подрегулировал ремешок пистолета-пулемета и пожал плечами.

– Нам надо немного развлечься, – сказал он. – Здесь почти не хуже, чем в Берлине.

Гимли распахнул дверь. Начал разбирать, о чем спорят.