Блеф

Полицейские доставили ее в участок и допрашивали несколько часов. Сначала они явно хотели добиться, чтобы она призналась в преступлении. Но когда пришел первый доклад от патологоанатома, они прекратили это занятие и принялись расспрашивать, что ей известно о работе Пола. Кому могло понадобиться убить его? Вонищенка думала о Розмари снова и снова, но сказала, что никого такого не знает.

Могла ли Розмари устроить его убийство? Розмари знала, что Пол ей небезразличен. Розмари одобряла их отношения. Способна ли она убить человека, с которым работает и которого уважает? Вонищенка не позволила себе ответить на этот вопрос.

Было уже почти шесть утра, когда Си-Си наконец разрешили забрать Вонищенку к себе. По дороге, в такси, Вонищенка не сказала ни слова. Протянула нити сознания к кошкам и мысленно прижала к себе, дрожа. Си-Си схватила утренние газеты из ящика у тротуара, сунула под мышку, не глядя, и повела Вонищенку к лифту. Когда они поднялись в мансарду, Вонищенка села и слепо уставилась в стену. Си-Си принялась заваривать чай.

Потом Вонищенка осознала, что Си-Си уже который раз зовет ее по имени. Это заставило ее прийти в себя. Хотя она предпочла бы остаться в прежнем состоянии, растекшись сознанием по всему городу. За счет этого и боль становилась не такой концентрированной. Но настойчивость в голосе Си-Си заставила ее сосредоточиться и поглядеть на газету прямо перед ней.

Четверть первой полосы занимала фотография Розмари Гамбионе Малдун.

Розмари ощутила ледяное спокойствие. Ее заранее предупредил один журналист, который как-то задолжал очень много денег в Лас-Вегасе. Некоторое время назад она взяла его на довольствие. А сегодня он расплатился сполна. Услышал шум в отделе новостей, проверил, в чем дело. Увидел ее фотографию на макете первой полосы. Этого было достаточно. Тут же позвонил своему связному в Семье. Крис постучал ей в дверь в два часа ночи, и они принялись запихивать вещи в чемодан.

Крис привел с собой четверых охранников, самых лучших. Все шестеро уселись в черный лимузин, который повез их в тайную резиденцию Гамбионе, одну из нескольких. Розмари не говорила ни слова. А что можно было сказать? Часть ее жизни была уничтожена полностью. Осталась только Семья. С чего она начинала, тем и закончит.

Розмари сидела в доме одна. Телохранители охраняли его снаружи, следя за окнами и дверьми. Крис уехал, он должен был организовать для нее более надежное убежище, такое, откуда она сможет руководить кланом Гамбионе. Она почему-то почувствовала себя намного более живой и свободной, чем все те годы, что жила двойной жизнью. Голову переполняли планы, как сделать так, чтобы Семьи жили и процветали. Теперь, когда она может полностью сосредоточиться на текущих задачах, все будет по-другому. Пол оказал ей услугу. Жаль, что для этого ему пришлось умереть, но, в конце концов, не следовало выказывать слабость. Интересно, когда Крис вернется? Ей так много нужно с ним обсудить.

Джордж Мартин «Вся королевская конница»

II

Где-то рядом, в душной темноте что-то глухо ухнуло в воде. Весь мир перевернулся и пошел ко дну. Но слабость и дурнота не давали сдвинуться с места. Он чувствовал, как ледяные пальцы сдавили ноги и поползли выше и выше. Затем шок, когда вода достигла промежности, приводя его в сознание. Он рванул привязные ремни онемевшими пальцами, но было слишком поздно. Ледяной холод лизал его грудь. Он оттолкнулся вверх, пол ушел из-под ног, а в следующее мгновение вода накрыла его с головой. Он не мог вздохнуть, и все потемнело, стало совсем темно, как в могиле. Но нужно было выбраться, нужно выбраться…

Том проснулся, судорожно вдохнув. Крик так и застрял у него в горле.

В первый момент пробуждения сквозь помутившееся сознание он услышал слабый звон разбитого стекла, падающего с оконной рамы и рассыпающегося по полу спальни. Он закрыл глаза и постарался успокоиться. Сердце билось, как птица в сетке, майка прилипла к телу. Это только сон, говорил он себе, но все еще чувствовал, как падает, ослепший и беспомощный, запертый в гробу из пылающей стали, а воды реки смыкаются над ним. Это только сон, повторил он. Ведь ему повезло, что-то взорвало челнок, и он выбрался. Все закончилось, он жив и здоров. Он глубоко вздохнул и начал считать до десяти. На счете семь дрожь унялась, и он открыл глаза.

Постелью ему служил матрас, лежащий на полу пустой комнаты. Том сел, запутавшись в простыне. Перья из разорванной подушки плавали в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь разбитое окно, и медленно оседали на пол. Будильник, купленный на прошлой неделе, валялся посреди комнаты, отскочив от стены. Цифры беспорядочно мигали красным на его светодиодном дисплее, а затем совсем погасли. Стены салатного цвета были абсолютно голыми, и по ним разбегались паутины все больше расползающихся трещин. Кусок штукатурки отвалился и упал с потолка. Том поморщился, освободился от простыни и поднялся.