Блеск

Он повернулся, потрясенно глядя на Анну и Василия.

— Она рыси глаза вставляет. Там вся комната в чучелах, не поверите.

Он снова приставил бинокль к глазам.

— Лисы, волки, белки… — начал перечислять Серкан. — На стенах головы кабана, оленя… В кресле бобер сидит…

Василий засмеялся, но Анне было не до смеха.

— Значит, они еще таксидермией занимаются? Да уж… Реально конченая семейка.

— Странно, что Леонидов с такой матерью просто подлецом стал, — сказал Василий, перестав улыбаться. — А не серийным маньяком.

— Может, мы просто еще не все о них знаем, — предположила Иванушкина.

— Но все равно убивать его нельзя, — решительно заявил Василий.

— Никто его пока не убивает, — раздраженно бросила Анна. — Ладно. Кто-нибудь хочет со мной в казино прокатиться? Вдруг действительно отец там объявится…

* * *

Когда с глазами рыси было закончено, Наталья Борисовна протерла руки спиртовой салфеткой, отчищая их от клея. Затем слегка отстранилась назад, любуясь проделанной работой. Солнечный свет падал на искусственные глаза лесного хищника, зажигая в них холодные огоньки, отчего создавалась иллюзия, что рысь вот-вот вскочит на свои мощные лапы и бросится на жертву.

— Отлично получилось, — с удовлетворением отметила пожилая женщина. Когда глаза окончательно высохнут, шкуру можно будет повесить на стену, как ковер.

— Все с трупами животных возишься? — раздался за спиной девичий голос, и Леонидова недовольно обернулась, глядя на внучку. Настя стояла в дверном проеме, на ней была лишь длинная футболка с целующимися зайчиками. В ее руках был здоровенный кусок белого хлеба, густо намазанный ореховой пастой.

— Приветики-пистолетики, — улыбнулась девушка, надкусывая бутерброд. — Ну и хобби ты себе выбрала, бабушка… Неужели тебе и правда нравится ковыряться в мертвых зверюшках?

— Ты почему до сих пор здесь? — вместо ответа спросила Наталья Борисовна.

— А где мне быть? — Настя удивленно вскинула брови. — Я тут живу вообще-то.

— На лекциях, — Леонидова посмотрела на золотые часики, которые поблескивали на ее морщинистом запястье. — Время — первый час.

— Нам сегодня к третьей паре, — выкрутилась девушка и облизнула большой палец, измазанный пастой.

— Опять ты эту дрянь ешь? Будет задница вся в целлюлите.

— Ну и что?

— Мальчики тебя любить перестанут.

— Ой, да куда они денутся… — махнула Настя рукой.

— Не забудь потом свои брекеты нормально почистить.

Девушка закатила глаза, всем своим видом показывая, как ее достали бесконечные советы и нравоучения. Тем не менее она сдержанно ответила:

— Почищу…

— Раз уж ты здесь, помоги мне с аквариумом, — сказала Наталья Борисовна. — Я хотела сегодня воду поменять, так что сделай хоть что-то полезное.

Дожевав последний кусок Настя отряхнула руки:

— Да, я бы с радостью, но… пожалуй, пора в универ. Там, кстати, папа приехал. Какой-то документ забыл.

По губам Леонидовой-старшей скользнула понимающая улыбка, и девушка торопливо вышла из комнаты. Когда ее шаги стихли, Наталья Борисовна медленно подошла к окну, пристально глядя на улицу. Она поймала себя на мысли, что последние несколько часов ее не отпускает странное ощущение, не дающее ей покоя. Словно… словно кто-то наблюдает за ней.

«Может, это как-то связано с угрозами сыну?» — подумала она.

Передернув плечами, Наталья Борисовна задернула шторы и вышла из комнаты.

* * *

Оказавшись в казино, в первые минуты Лев растерялся. Конечно, это не покер в особняке Романа, где его после выигрыша так бесцеремонно выпотрошили, словно осетра, когда у того созрела икра…

Интересно, подфартит ли ему здесь? Одно дело — играть с тем, кто предсказуем — тот же самый Рома, другое дело — казино. Этим «акулам» палец в рот не клади, отгрызут вместе с задницей… И все же Иванушкин верил в чутье, которое редко его подводило. И верил в удачу. Его тут же накрыла мешанина характерных для казино звуков, от которых сердце мужчины забилось в возбужденном ритме, — поставленный голос крупье, щелканье фишек, шорох карт и непередаваемый, едва уловимый запах денег…

Больших денег.

«Господи, пусть мне повезет сегодня», — взмолился Лев, рыская глазами в поисках свободного места. Наконец игра началась, и он поцеловал серебряный крестик, висевший у него на шее.

На этот раз удача улыбнулась ему.

Игра велась легко, карта шла, и Лев, затаив дыхание, нет-нет да и бросал взгляды на горку фишек, которая росла прямо на глазах. Ему везло, словно где-то там наверху карточный повелитель услышал его молитву и смилостивился над ним, даровав удачу.

Лев настолько был поглощен игрой, что не замечал сотрудника безопасности, который уже давно наблюдал за ним, расположившись у стола с рулеткой. И выражение квадратного лица здоровяка не предвещало ничего хорошего.

— Вскрываемся? — спросил один из игроков, и, прежде чем Лев успел отреагировать, на его плечо неожиданно легла чья-то мягкая рука. Это было так внезапно, что он едва не выронил карты.

— Забирай выигрыш, и пошли отсюда, — раздался над ухом чей-то знакомый шепот. Оглянувшись, Иванушкин с изумлением уставился на Анну.