Блеск

«Молодец, — про себя похвалила Иванушкина. — Другая бы в гамаке валялась, журналы читала… Имея те средства, что есть у дяди Жени… А эта, вон, в огороде ковыряется»

«Поковырявшись в огороде», Наталья Борисовна отнесла садовый инвентарь в хозяйственную пристройку и ушла в дом. Вскоре у ворот притормозил иссиня-черный «БМВ», из которого, воровато оглядываясь, вышел Леонидов. Рука Анны дрогнула, едва не выронив бинокль. Сколько они не виделись?! Почти столько же, сколько отец сидел в тюрьме.

В памяти, словно в ускоренном режиме, проскользнули блеклые кадры последней встречи с дядей Женей, и Анна сглотнула комок, подступивший к глотке. Казалось, это было буквально сегодняшним утром…

В комнату вошел Василий и, неслышно ступая, приблизился к застывшей девушке.

— А что, уютный домик, — оценил он, и, заметив напряженное лицо Анны, сдвинул брови: — Ты чего?

Она молча передала ему бинокль и села на стул.

— Ого! — удивился полицейский, разглядывая бинокль. — Где ты успела его достать?

Анна улыбнулась краем рта:

— Я его заказала еще раньше, чем мы сюда приехали.

Василий занял пост, где еще секунду назад стояла Иванушкина, и посмотрел в бинокль.

— Я его увидела, — сказала Анна. — И меня словно перенесло на двадцать лет назад. Наверное, я тебе сейчас открою грязный секрет…

— Обожаю грязные секреты, — пробормотал Василий, не отрываясь от бинокля.

— Моя мать ведь изменяла отцу. Это я только позже поняла. И знаешь с кем?

— Догадываюсь.

— Да, это Леонидов, — подтвердила она. — Я ведь тогда маленькая была, не понимала ничего. В тот день у нас продленку отменили, и я пораньше домой пришла. Слышу — из комнаты какие-то охи-ахи и мамин голос различаю. Я зову маму, заглядываю в комнату и вижу… В общем, мама на диване, а Леонидов судорожно ширинку застегивает. Видать, в самый ответственный момент я их застукала.

Я спрашиваю его:

«Вас папа попросил прийти? Очень хорошо, потому что я ему письмо написала».

Достаю из шкафа письмо, а он смотрит на маму, потом снова на меня. И говорит, чтобы я больше не писала ему писем, потому что папа умер. Я, естественно, не поверила, у меня началась истерика. Помню, мама разозлилась и назвала меня уголовницей…

Анна криво улыбнулась и на всякий случай вытерла глаза, хотя они были сухими.

— Помню, на прощанье мама Леонидову что-то насчет денег папы говорила. Мол, поищи хорошенько, и тот обещал, что постарается найти. Вот так.

Василий убрал от глаз бинокль и перевел взгляд на Анну.

— Может, мы зря приехали его спасать? — мрачно спросила она. — А вдруг его и правда убить надо?

— Кто кого собирается убить? — раздался голос Серкана. Войдя в комнату, он неприязненно посмотрел на Василия и тоже сел за стол.

— Я так понимаю, требуются некоторые разъяснения, — сказал он.

Василий издал смешок:

— Его величество желает разъяснений?

На лице Анны появилось страдальческое выражение:

— Ох-х… Я умоляю, не начинайте только. Сейчас вообще не время про это.

— Что ты подразумеваешь под «этим»? — невинным голосом полюбопытствовал Серкан, но Иванушкина пропустила шпильку турка мимо ушей.

— Да, у нас довольно непростая ситуация в коллективе сложилась, — произнесла она. — Вы друг другу не нравитесь, чего уж там… Более того, я с вами обоими переспала. Вы про это знаете, и в какой-то степени всем из-за этого неловко.

Серкан засмеялся, обнажая ровные белые зубы.

— Ну, сейчас стало еще более неловко, — кивнул он.

— Я, кстати, не знал, что ты с ним спала, — сказал Василий с укоризной, и Анна едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Они что, ревнуют ее друг к другу?!

— Ты, Вася, кстати, вообще женат, — напомнила она.

— Да бог с ним, вопрос был не о том, Ань, — скривился Серкан. — Я имел в виду другое. Ты что, сама хочешь убить Леонидова?

Она замотала головой:

— Я такого не говорила.

— Не говорила, но намекала, — сказал Василий.

— Вы придумываете то, чего не было, — вздохнула Иванушкина.

— Ань, ты знаешь, я за любые авантюры, — уже серьезным тоном проговорил Серкан. — Но убийство… это за гранью.

— Я просто хочу увидеть его, — упрямо сказала Анна. — Я хочу понять, что у него в голове! Как он мог все эти годы спокойно жить, спать? Зная, что предал лучшего друга и кинул нас с матерью на деньги. Неужели правда можно так сильно бабло любить? Чтобы в душе ничего святого не осталось?!

— Можно, Аня, — с грустью сказал Василий.

Серкан, заметив в его руках бинокль, оживился и, поднявшись со стула, шагнул к полицейскому:

— Дай сюда. Моя очередь.

Помедлив, Василий подчинился, и теперь уже Серкан наблюдал за домом чиновника.

— Любопытно… — протянул он. — Ничего лишнего, но со вкусом… да, кстати. Что ты там говорила про маму?

— Мы с ней не общаемся, — ответила Анна.

— Я не о твоей маме, — мягко сказал турок. — Помнишь, эдипов комплекс?

— А… Сразу видно, что старушка имеет на Леонидова большое влияние. Заметьте, он не женат. В тех семьях, где главная — мать, это распространенное явление. Мать всячески бракует невест своего сына, не желая его отпускать от своей юбки…

— Надо же! — воскликнул Серкан, переведя бинокль на окна второго этажа. — Даже муху в комнате можно разглядеть… А это…