Блеск

«Это все твое, сын. Запомни это».

Я сначала решил, что она шутит.

И переспросил, неужели весь дворец действительно мой?!

Она кивнула:

«Все, что принадлежит великим Османам, все твое. Корабли, весь Босфор, этот дворец…»

Я спросил, почему тогда мы не живем в этом красивом дворце.

«Потому что родственники твоего отца не хотят нас признавать, — ответила мама. — Они считают, что мы с тобой никто, пыль».

Серкан улыбнулся краем рта.

— И тогда я пообещал, что, когда вырасту, все отберу!

Помедлив, он добавил уже без улыбки:

— А потом мать меня вернула в детский дом. Ладно, идем. Я покажу тебе твою комнату.

Анна молча зашагала следом, ее глаза были преисполнены сострадания.

— Только не вздумай меня жалеть, — глядя на нее вполоборота, предупредил Серкан. — Я тебе не для этого рассказал.

— Да, жалость не для тебя… Но почему ты не хочешь восстановить справедливость? Пусть тебя наконец признают на официальном уровне.

— Только никому не говори, Ань, — глухо произнес он. — Дело в том, что мне… попросту страшно.

Анна подумала, что прекрасно его понимает. Держать планку при таком шатком статусе весьма непросто. Можно кувыркнуться так, что потом всю жизнь будешь хромать. Если вообще поднимешься.

— Что, если моя мать говорила неправду? — продолжил Серкан. — Вдруг она придумала это все? Если я узнаю, что я не из этой семьи, — что я тогда буду делать? А?

— Ну если хочешь знать мое мнение, то лучше знать точно, чем всю жизнь сомневаться и избегать определенности. Помнишь известное выражение? «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца…» Ведь, по сути, эти переживания мешают тебе двигаться дальше…

Серкан ничего не ответил.

* * *

Василий вышел из душа, когда в дверь постучали.

— Открыто! — крикнул он, запахиваясь в просторный бархатный халат.

Увидев Анну, полицейский улыбнулся:

— С каких это пор ты стучишься, прежде чем войти?

— Привычка со старой работы, — ответила Иванушкина. Пройдя внутрь, она села на диван, вытянув ноги.

— Просто так или по делу? — задал вопрос Василий. Налив из кувшина воды в стакан, он отпил половину.

— И так, и так.

— Ну, тогда давай начнем с дела.

— Вась, вопрос такой. — Анна говорила нерешительно, будто все еще сомневалась в целесообразности своей затеи. — Мне позарез нужно найти человека, который двадцать лет назад жил в Стамбуле. После этого он уехал в Кишинев. Есть имя и фамилия. Есть какие-то шансы его отыскать?

— Шансы есть всегда, — философски изрек Василий. Он сел в кресло напротив девушки. — Человек не иголка в стоге сена. Если, конечно, его не похитили и не закопали.

— Нет, это не криминальная личность. Ну, так что мне делать, чтобы найти его? — спросила Анна.

— Как всегда, — с серьезным выражением лица проговорил он. — Меня попросить о помощи.

— Вот я тебя прошу. Только сделай лицо попроще, а то так и хочется подушкой в тебя запустить.

— Ладно, — деловито сказал Василий. Пересев за стол, он придвинул к себе свой неизменный потрепанный блокнот. — Что за человек? Говори все, что знаешь.

— Это женщина. Зовут ее Наталья…

Завтрак для гостей был организован в саду у фонтана, среди скульптур мраморных животных. Молчаливые слуги проворно сновали туда-сюда, принося блюда и унося подносы с пустой посудой.

— Всем привет, — поздоровался Леонидов, широко зевая. На нем была шелковая белая рубашка, сквозь которую просвечивала повязка. — А пива нет?

— Пап, не надо тебе сейчас. — Настя с упреком посмотрела на помятого отца.

— Ну, нет так нет, — не стал настаивать Евгений. Сев за стол, он потер виски и взглянул воспаленными глазами на Серкана: — Отличный вечер. Но ракия у вас коварная. Пара глотков — и я в полном отрубе…

— Наверное, еще последствия перелета сказались, — предположил турок.

— Лучше посмотри, где я вчера была! — заговорила Настя, показывая отцу экран телефона. Мы вчера в гареме были, в самом настоящем! Я там селфи запилила, типа я наложница султана! Смотри.

— Да, очень красиво, — без особого энтузиазма сказал Леонидов.

— Ну как вам дворец? — учтиво спросил Серкан, и чиновник поднял большой палец:

— Я доволен.

Некоторое время все молча завтракали. Вяло поковырявшись в своей тарелке, Леонидов обратился к Серкану:

— Слушай, мне ваша помощь нужна. Я тут вчера с одной девушкой местной познакомился, в самолете… Дал ей визитку, а ее телефон не удосужился взять — привык, что обычно мне все звонят. Хотел бы разыскать, ее Мирай зовут. И работает она вроде в каком-то издательстве. То ли «Ти-Ним», то ли «Ай-тим»…

Он почесал затылок, безуспешно роясь в памяти, но Серкан пришел ему на помощь:

— Скорее всего, это газета «Таквим». В переводе на русский это означает «Календарь». По меркам прессы, довольно молодая газета, основана в 90-х годах.

— Я бы хотел с ней поближе познакомиться, — бесцеремонно заявил Евгений. — Можно как-то получить ее контакты? Или сюда пригласить, в гости?

Серкан поймал многозначительный взгляд Анны и сказал:

— Попробовать можно. Если только она сама этого захочет.

— Вот и отлично, — заметно повеселел Леонидов. Прихватив бутылку с минералкой, он произнес: — Что-то завтрак не идет. Я лучше себе что-нибудь в номер закажу.