Блеск дождя

– А теперь ты бы меня взял с собой? – спросила я и сама услышала, насколько неуверенно звучит мой голос, хотя еще вчера вечером мы признались друг другу в серьезности наших отношений. А теперь речь идет о его семье. О том, примут ли они меня. Мне важно знать, что я там желанный гость, каким никогда не была в своей собственной семье.

– Теперь… – Симон смотрим мягким, теплым взглядом, – теперь я буду брать тебя с собой каждое воскресенье, если захочешь. И… – он улыбнулся, – кроме того, я еще хочу взять реванш в «Приятель, не сердись». Я так и не смирился с тем поражением.

– А, вот, значит, в чем истинная причина. Хочешь потешить свое эго, – пошутила я, потому что иначе опять бы расчувствовалась.

А этого мне не хотелось. Я хотела вернуться к своей первоначальной версии – той, что мне так нравится: веселая Алиса. Хотя понятно, что остальные версии имеют полное право на существование и заслуживают того же внимания, той же любви. И все же мне бы хотелось однажды вдохнуть полной грудью, не ощущая при этом никакой вины. Я знаю, чувствую, что этот день наступит, пока меня окружают люди, желающие мне добра. Такие, как Калла и Лео. И однажды, возможно, папа и сестра. Завтра я отправлю письмо, надеюсь, оно придаст ей силы, храбрости и уверенности, чтобы обратиться за помощью.

Как и мне.

Эпилог Алиса

Два месяца спустя

– О боже! Теперь официально! – Я протянула сидящему рядом со мной в электричке Симону свой телефон. Мы едем на воскресный обед к его родителям.

Да, он сдержал свое обещание и всякий раз, когда у меня есть время, берет меня по воскресеньям с собой. За это время у меня появилось ощущение, что я всегда была частью его семьи. Я провела с ними сочельник и Рождество. Я мало что помню, потому что благодаря кулинарному искусству Марлен и выпечке Лотты от переедания практически впала в кому. Двадцать шестого мы устроили раклет у нас в квартире.

– Что официально? – Симон, обнимавший меня за плечи, взял у меня из рук телефон.

– Бабушка Лотта преодолела планку в пятьсот подписчиков, и это больше, чем у каждого из нас.

Симон, не веря своим глазам, уставился на экран.

– Серьезно? За такое короткое время? Не может быть. Почему ее тату вирусятся быстрее моих?

– Ну, потому что далеко не каждая восьмидесятилетняя бабуля постит свои тату в Instagram.

У всей семьи, включая меня, отвисла челюсть, когда Лотта за воскресным ужином с гордостью продемонстрировала нам свой аккаунт. Его создала Нора на старом смартфоне под именем Ach.du.liebes.oma.lottchen[5]. Еще она фотографирует бабушку, и довольно неплохо. Кроме того, Лотте так понравился портрет ее мужа, что она вынудила меня записать ее на вторую татуировку. На этот раз я должна набить имена двух ее внуков, Норы и Симона. На этот раз Симону не обязательно приходить держать ее за руку, но должна прийти Нора, чтобы держать камеру.

– Кроме того, Лотта просто в сто раз круче, чем мы с тобой вместе взятые, – сказала я, тихо смеясь.

– Ну, наверное. Хотя я все равно должен преодолеть планку в пятьсот подписчиков. Буду постить видео. О том, как обыгрываю тебя в «Приятель, не сердись». Слишком уж долго ты выигрываешь. – Заговорщически улыбаясь, Симон вернул мне телефон. Ровно в тот момент, когда пришло сообщение от Бекки. Моя улыбка застыла, сердце разом заколотилось быстрее. После того разговора в Люнебурге от сестры не было никаких вестей. В этом, собственно, и была идея разорвать контакт. Однако я надеялась, что она хоть как-нибудь отреагирует на письмо.

Я уставилась на экран, боясь открывать сообщение.

– Эй… – Я повернула голову на мягкий голос Симона. Увидела его заботливый взгляд, который успокаивающе действовал на меня. – Не читай, если считаешь, что не готова, Алиса.

– Да. Но… Может, что-то важное. – Ты важнее, напомнила я себе свою новую ментальную установку. Твое состояние на первом месте. На прошлой неделе у меня был первый сеанс, и терапевт Симона, или, лучше сказать, мой терапевт подтвердил мне, что, по сути, нам лишь нужно закрепить то, что мне уже известно. А это значит – выкинуть из головы определенные мысли о сестре. Очевидно, я пока не могу с этим справиться.

– Если она не могла подождать до завтра или послезавтра, она бы тебе позвонила.

Это верно. По крайней мере, это избавляет меня от страха, что могло случиться что-то плохое.

– Но я все равно хочу знать, что она пишет. Я должна.

– Тогда читай. Я здесь, ладно?

– Окей. – Я делаю глубокий вдох и, прежде чем начать читать, подтягиваю к сердцу все защитные барьеры.

Дорогая Лисси,