Блеск дождя

– Чуть больше пяти месяцев. Полгода, как расстались. Познакомились год назад… в Люнебурге. Мы с Алексом занимались там паркуром, а потом зашли в бар.

– В Люнебурге. Год назад. Полгода как расстались, – повторяю я как слабоумная. Была ли я в то время дома? Даже если она открыто крутила с Симоном, я бы все равно не заметила. Возможно ли, что она ни разу не упомянула моего имени? Хотя и я в компании людей, которые не знают Бекки, называю ее своей сестрой.

Господи!

Они были вместе. Симон и Бекки.

– Эй, – будто издалека до меня доносится голос Симона, хотя он рядом. – Скажи же что-нибудь, Алиса.

Что? Что сказать? Я беспомощно смотрю в его лицо, он по-прежнему нравится мне. Но… как только подумаю, что на сестру он смотрел так же, так же прикасался к ней, как ко мне… Господи, не хочу думать об этом, не могу.

Любил ли он ее? Любила ли его она? Кто первым разорвал отношения и почему?

Она довольно часто меня использовала, и я даже не скажу, что не замечал этого. Она очень… сложный человек. Ребенком потеряла одного из родителей. И я довольно часто много чего позволял ей. Ложь. Попытки манипулировать. Эмоциональное давление. Длинный список.

Если бы он тогда сразу назвал имя своей подружки – настоящее имя, я бы сразу поняла, кто это. И мы бы не поехали сюда и не провели бы вместе ночь.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, Алиса.

Я с усилием стала собирать в голове по осколкам, по кусочкам, по фрагментам связную мысль. Напрасно.

– Я… я… не знаю.

– Тогда скажи мне, что ты чувствуешь.

Я чувствовала его руку на своей щеке, пальцы, которые меня гладили, его дыхание на своем лице, так близко мы сидели. Слишком близко. Непозволительно близко.

– Она моя сестра, – прошептала я. – Я… не могу с ней так поступить, Симон.

– Алиса…

– Прости, я… думаю, будет лучше, если… ты сейчас уйдешь, – заикаясь, выдавила я, отодвинулась от него и в отчаянии обняла колени.

Симон механически кивнул. Медленно встал и посмотрел на меня сверху вниз. Я уговаривала себя, что этот взгляд меня ни капельки не волнует. Я видела, как напряглась его челюсть, видела складку между бровями. Адамово яблоко, которое ходило ходуном.

– Так это все? Я сейчас уйду и, возможно, мы никогда больше не увидимся?

Никогда больше. Эти два слова сейчас – они запустили во мне что-то, потянули за какую-то рукоятку, которая разорвала связь между мозгом и сердцем. Никогда больше не поцеловать его? Никогда не прикоснуться? Никогда больше не видеться? От последней мысли подкатила тошнота, я уловила признаки подступающей паники.

– Нет! – слово прозвучало раскатом в сумерках моей комнаты.

Надежда и смятение блеснули в глазах Симона.

– Нет?

– Ты… ты через две недели въедешь в эту квартиру.

– Ты все еще этого хочешь?

Я не знала, хочу ли. Однако мысль о том, что я потеряю Симона навсегда, ранила душу.

– Да… но как друзья, – тихо добавила я.

– Как друзья, – повторил он почти с издевкой. По его широкой груди было видно, что он сделал глубокий вдох. – В таком случае у тебя будет то, что ты искала с самого начала – новый сосед. – На губах мелькнула горькая усмешка.

Не зная, как на это реагировать, я тихо кивнула.

– Окей… тогда я пойду, – сказал он, и нож у меня в животе провернулся.

Когда он наклонился поцеловать меня в лоб, я закрыла глаза. Пальцами я впилась в одеяло. Иначе я бы вцепилась ему в футболку, притянула к себе, поцеловала по-настоящему. Последний раз. На прощание. Оно так и просилось в этот момент. Как будто мы никогда больше не будем так близки, как сейчас. Я открыла глаза, когда захлопнулась входная дверь. Я повалилась на постель, закрыла лицо руками и заплакала.

Когда на следующее утро Лео вернулась домой и, постучав в мою комнату, увидела меня в постели с опухшими глазами, то сразу предложила:

– «Смартис»?

Я кивнула, и не прошло и минуты, как мы завтракали конфетками в моей постели. Я рассказала все, о чем узнала вчера.

– Блин, надо же, какое нелепое совпадение. Мне так жаль, Лиса. – Лео положила руку мне на коленку, прижала и серьезно посмотрела мне в глаза. – Я и не знала, что у тебя опять эти кошмары.

– Давно уже не было. Думаю, визит в галерею, мамины картины… потом еще эта спонтанная поездка домой, включая телефонный разговор с Бекки… Просто все навалилось.

– А меня не было рядом. – Выражение лица Лео сменилось с сокрушенного на решительное. – Костьми лягу, но на выставку приеду.

Я как могла улыбнулась и взяла в рот еще голубых конфеток.

– Но знаешь, что меня поражает? – проговорила Лео. – Ведь у вас дома висят фотографии. Симон должен был тебя узнать.

– Понятия не имею, бывал ли он у нас дома. Да и я раньше выглядела совсем по-другому. А последние фотографии папа не хотел вешать, потому что… – Я уткнулась лицом в коленки. – Потому что я напоминаю ему маму.