Блеск и будни

— Конечно. Лондонский экспресс. Вашу дочь похитили, но я узнал из газет, что все закончилось хорошо. Добро пожаловать в Нью-Йорк. Добро пожаловать в магазин «Синклер и сын».

— Спасибо. Весьма приятный магазин, такие красивые вещи… Мне нравятся эти золотые сережки, но цена для меня несколько высока. — Ее глаза озорно сверкнули. — Помнится, вы сказали, что дадите мне скидку, вот я и жду ее от вас.

Он рассмеялся.

— Я — болтун, — заметил он. — Но вы правы, я обещал и не отказываюсь от своих слов. Более того, я вам дам просто феноменальную скидку. Боб, — он обратился к хорошо одетому молодому продавцу, который стоял за прилавком. — Заверни в подарочную упаковку эти серьги для миссис Кавана. Бесплатно.

Лиза посмотрела с удивлением.

— Мистер Синклер, я не могу принять этого!Я просто ищу что подешевле.

— Ничего нет дешевле подарка. И вы их можете надеть сегодня же вечером, когда мы вместе пойдем ужинать.

Она рассмеялась.

— Помнится, вы сказали, что довольно бесцеремонны. Теперь я вижу, что вы были правы. Но, мистер Синклер…

— Просто Алекс.

— Алекс, я вас совершенно не знаю. Существует ли миссис Синклер?

— Да, моя мама. К несчастью, ее парализовало, она почти не говорит, но составит нам компанию. К тому же, у меня лучший повар в Нью-Йорке. Где вы остановились?

— В гостинице на Пятой авеню.

— Самый шикарный отель в городе! Восхищаюсь женщинами, которые любят первоклассные вещи. А теперь мне обязательно надо возвратиться к мистеру Вандербилту.

Он направился в мужской отдел.

— Алекс.

Он обернулся.

— Что?

— Я не дала вам своего согласия.

На мгновение на его лице отразилось беспокойство. Потом сверкнула самоуверенная улыбка.

— Но вы же не можете ответить отказом.

И он заторопился дальше.

— Ну, что вы скажете о Нью-Йорке? — спросил он в этот же вечер, сидя напротив Лизы в столовой дома своей матери на Восточной 14-й улице, недалеко от магазина на Юнион Сквер.

— Здесь грязно, — ответила Лиза, положив на свою тарелку жареную перепелку.

— Грязно? Но то слово. Мне приходится частным образом нанимать подрядчиков, чтобы отвозить на свалку мусор.

— Я думала, что площадь Мэдисон является центром города, но сегодня утром на улице перед гостиницей я видела, как свинья пожирает капусту.

— В трущобах водятся беспризорные свиньи. Иногда они могут даже забрести в богатые районы города.

— И движение! Такое же ужасное, как в Лондоне.

— Кто-то подсчитал, что за один день в центре города по перекрестку проехали пятнадцать тысяч экипажей. Но, Лиза, разве это не волнующий город, с его запахами и всем остальным?

Его энтузиазм был заразителен.

— Да, волнующий, — признала она.

— Вы долго проживете здесь? Какие у вас планы?

Ее планы… Очень простые: найти мужа, чтобы Адам наконец отказался от надежды заполучить ее и прекратил бы свои безумные угрозы в адрес Сибил. Лиза спрашивала себя, может ли этот энергичный мужчина, сидящий напротив нее, стать ее мужем. Но было что-то странное в этой комнате, обитой темными панелями: старая женщина в черном молча сидела в инвалидной коляске в конце стола, седые волосы покрыты черной вуалью, блестящие черные глаза не отрывались от Лизы. Мать Алекса, Наоми Синклер, выглядела гораздо старше своего возраста в пятьдесят два года. Алекс объяснил, что удар состарил ее. Действовало на нервы присутствие такой развалины, а ведь когда-то она была красавицей. Мать Алекса сидела, ссутулившись, на своей коляске, рот свис набок, руки узловатые и безжизненные, но глаза просто прилипли к Лизе. Хотя Наоми не могла говорить, но враждебность к гостье была очевидной. Лиза жалела эту женщину, но молила Бога, чтобы та перестала смотреть на нее.

— Мои планы заключаются в том, чтобы попытаться возвратить принадлежащую мне в Виргинии собственность, если эта война когда-нибудь закончится, — ответила она, отпивая прекрасное вино «Шабли», которое налил ей дворецкий. Дом Синклеров из коричневого камня не был особенно богатым. Большинство домов в Нью-Йорке похожи друг на друга, но ни один из них не идет ни в какое сравнение, например, с таким величественным особняком, как Понтефракт Хауз. Но Лиза приметила, что все в этом доме — серебряная посуда, хрусталь, мебель — было самого высокого качества. Кто-то в этой семье покупал только лучшее, и она подозревала, что таким человеком был Алекс. Беглого взгляда на его магазин было для нее достаточно, чтобы понять, что перед ней был человек с хваткой и обходительностью продавца.

— Ах, война. Должен признаться, что я изменил свое мнение относительно того, что война мешает бизнесу, — сказал Алекс. — Она оказалась баснословно выгодной для бизнеса — наш магазин никогда не приносил таких доходов. Понимаете, поскольку Федерация блокировала Юг, мы перестали получать оттуда хлопок для одежды. Вот почему в прошлом году я ездил в Манчестер, покупал там мануфактуру, рубашки, платья для своего магазина, потому что не мог достать этот товар здесь, в Штатах.

— Встречались ли вы с моим зятем Горасом Белладоном? — прервала она его.

— Да, действительно встречался, мне и в голову не пришло, что вы родственники.