Блеск и будни

В зале толпа медленно растекалась по проходам. Молодой человек по имени Джеффри Шенберг прошел в гардероб, чтобы получить шляпу и пальто, потом стал проталкиваться через толпу к выходу на морозную декабрьскую улицу. Он нервничал, но твердо решил познакомиться на этот раз с этой женщиной, которая в программе спектакля была названа «Елизавета Синклер». Он выскочил в переулок, вошел в служебную дверь для артистов, дал пожилому привратнику пять долларов, потом за сценой пошел к артистическим комнатам. Если бы ему даже и не сказали, где находится ее комната, он бы легко определил местонахождение Лизы, когда увидел у одной из дверей шесть студентов примерно своего возраста. Английская красавица-блондинка быстро завоевала Нью-Йорк.

— Посмотрите-ка, кто идет? — воскликнул один из студентов колледжа, когда заметил Джеффри. — Джеффри Шенберг решил, что сможет познакомиться с божественной миссис Синклер. Думаю, ребята, есть над чем похохотать, верно? — воскликнул старшекурсник из Гарвардского университета, весьма неточно изобразив английский акцент. Остальные прыснули со смеху, а Джеффри вспылил.

— Что же вы нашли во мнеотрицательного? — спросил он.

— Ах, скажите, надо лиобъяснять ему?

— Пошел ты к дьяволу, ван Брант.

Теодор ван Брант надел пенсне и изучающе осмотрел длинный, аристократический нос Джеффри.

— Может быть, мы, христиане из Гарварда, проучим этого йельского еврейчика, чтобы он проникся к нам некоторым уважением? — сказал ван Брант, подойдя к Джеффри и толкнув его. Джеффри тоже толкнул парня в грудь. Брант хотел ударить его, но Джеффри, который в институте занимался боксом, занял оборонительную стойку, сделал выпад правой и ударил в благородный нос ван Бранта. Пенсне со звоном свалилось на пол. Остальные накинулись на Джеффри, и началась потасовка. Подбежали некоторые рабочие сцены, стараясь растащить драчунов, но тут отворилась дверь артистической комнаты и появилась Лиза, укутанная в желтую японскую накидку. Завидев ее, драчуны остановились, как будто в класс вошла учительница.

— Что здесь происходит? — спросила она с досадой.

— Просто некоторые преданные вам поклонники пытаются защитить вас от дерьма, — объяснил ван Брант, отряхивая свои рукава, презрительно усмехаясь над Джеффри. — Мы — группа студентов из Гарварда, пришли засвидетельствовать вам свое уважение и просить разрешения проводить божественную миссис Синклер в «Дельмонико», устроив в ее честь ужин с шампанским…

— У вас течет кровь! — воскликнула Лиза, показывая на нос Джеффри, у которого из одной ноздри сочилась кровь. — Право, вы, мальчики, как дети! Идите сюда, молодой человек, я дам вам мокрое полотенце.

Джеффри, с трудом веря своей удаче, протиснулся через студентов, высокомерно улыбнулся, искоса взглянув на ван Бранта.

— Садитесь, — велела Лиза, закрывая дверь и показывая на стул возле гримировального столика. Он послушно сел, а она, намочив полотенце в раковине, подала его, сняв с его головы цилиндр. — Откиньте голову назад. — Он поступил, как она сказала, и приложил полотенце к носу. — Ну, из-за чего все это вышло? И кто такой этот гарвардский хлыщ?

— Тед ван Брант, — пробормотал Джеффри через полотенце. — Его отец владеет пароходной компанией. Тед провел целый месяц в Лондоне и теперь может имитировать речь Дизраэли.

Лиза засмеялась.

— Он не первый американец, который забавляется этим. И не последний. Как я понимаю, вы не из Гарварда?

— Из Йельского университета.

— А зачем вы пришли за сцену?

— Сказать вам, что… что я влюбился в вас…

Лиза отняла от его лица запятнанное кровью полотенце, в ее глазах был гнев.

— Кровь остановилась. Можете теперь уходить. И прекратите влюбляться в артисток. Это кончится тем, что вы попадете в беду, и ваш отец отшлепает вас.

Джеффри поднялся со стула.

— Это несправедливо, миссис Синклер. Мне уже девятнадцать и я знаю, что делаю. Разрешите мне пригласить вас на обед. Когда вы ближе узнаете меня, то убедитесь, что мои чувства к вам не просто мимолетный каприз зеленого юнца, но глубокое и искреннее увлечение.

— Да, уверена в этом. Как вас зовут?

— Джеффри Шенберг.

— Это фамилия как будто бы мне знакома.

— Мой отец — Отто Шенберг, президент банка и трастовой компании «Шенберг».

Выражение лица Лизы похолодело.

— Уолл-стрит, — выговорила она, как будто выплевывая слова. — Благодарю вас, друг мой, но я на всю жизнь насытилась общением с Уолл-стритом. А теперь отправляйтесь домой и спросите у отца, не знает ли он, как я могу вернуть свои деньги у этого растолстевшего подлеца, Джима Фиска. Вот ваша шляпа.

Она практически насильно сунула шляпу ему в руки, потом села за гримировальный столик, чтобы снять с себя грим.

— Значит, вы потеряли какие-то деньги, связавшись с Фиском?

— Какие-тоденьги?! Он начисто обчистил меня! Почему, вы думаете, я пошла на сцену? Мне бы следовало послушать Лилю.

Джеффри был озадачен.

— Кто такая Лиля?

— Моя служанка. Она сказала мне, что Джим Фиск дерьмо, и оказалась значительно более дальновидной, чем я.

— Ну, Джим Фиск — дерьмо! Я согласен с этим. Но мой отец очень честный человек.