Блеск и нищета К. Э. Циолковского

Оказаться последовательным атеистом воспитываясь в российской провинции XIX века было практически невозможно. Веру в бога, загробную жизнь он впитал в себя буквально с молоком матери и эту веру пронес через всю свою жизнь.

В 1915 году, заметим: перед самой революцией, К.Э. Циолковский написал маленький очерк «Бог милосердный», представляющий собой оду Создателю. Он, в частности писал: «Бог есть причина всех явлений: причина вещества и всех его законов. Происхождение материи до сих пор неизвестно, причина тех или других ее качеств – также. Почему все вышло так, а не иначе? Все зависит от чего то начального, бесконечно-удаленного. Это и есть Бог. Бездна вещества, пространства, времени, сил и чувства – откуда вы? От Бога» [132] [с. 10].

Подобного рода высказываний у него так много, что не более, как фарсом, выглядят на их фоне его слова, написанные в январе 1935 года в автобиографии:

«Ох тяжко мне было, свободному мыслителю, долбить наизусть ектений, порядок богослужения, ни на чем не основанные правила правописания и т.п. дребедень…», что привело его к тому, что он «чуть не с 16 лет разорвал теоретически со всеми нелепостями вероисповеданий» [171].

Однако, тем не менее, он ходил по царским дням в собор и говел через каждые четыре года [171].

В глубине души он оставался верующим человеком, о чем буквально «кричат» многие его работы.

Обратимся к истокам его философии. Заметим, что он был недоволен и материализмом и идеализмом. И вот он решил создать свою философию, которая совмещала бы оба эти течения, видимо, в надежде, что она объединит всех людей на Земле.

Если в науке он пытался «поколебать» почти все ее основы, то в своей философии он «замахнулся» на самого Бога и довольно легко с ним расправился. Сущность его рассуждений сводилась к следующему. Человек и все, что вокруг него и за пределами Земли и Солнечной системы, – все это существует потому, что порождено Вселенной, и оно все такое, каким его обусловила Вселенная. Никто не может ничего сделать вне рамок данных ею ее законов, а значит она посредством их диктует всему живому и неживому в ней все.

В своей работе «Неизвестные разумные силы» он писал: «Воля человека и всяких других существ – высших и низших – есть только проявление воли Вселенной» [94] [с. 14].

В работе «Воля Вселенной» (1928 г.) он развивал ту же мысль:

«Итак, все порождено Вселенной. Она – начало всех вещей, от нее все и зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли Вселенной» [94] [с. 2].

Люди, однако, этого не понимают, поскольку большинство из них «…совершенно невежественно и смотрит на Вселенную почти так же, как животные» [94] [с. 9].

Нетрудно догадаться, что К.Э. Циолковский попытался таким образом совместить идеализм с материализмом: бога нет, но высшая воля осталась, но теперь уже эта воля обусловлена и материальными причинами: законами Вселенной, и чем-то еще «непонятным», вспомним: самым главным председателем. К.Э. Циолковский писал: «Наша условная воля создана Вселенной. Истинная же абсолютная воля и власть принадлежит космосу – и только ему одному» [94] [с. 15].

Теперь уже должны быть довольны все, поскольку Бог и материален и представляет собой законы Вселенной, и идеален, как самая лучшая разумная особь, занимающая самый высокий председательский пост в космосе.

Впрочем, более интересным для него был вопрос о бессмертии души и загробной жизни, расставаться с надеждами на которые семидесятилетнему (в 1927 году) человеку, видимо, очень не хотелось. Поэтому эту часть своей философии он начал разрабатывать раньше, чем занялся поиском нового бога. В концентрированной форме этот ее аспект был представлен в работе «монизм вселенной», изданной в 1924 году и переизданной в 3932 году, а также в работах [94] [94,104,121,131,169,180].

Изложение их содержания затруднено противоречивостью и путанностью текстов К.Э. Циолковского. Поэтому начнем издалека.

«Я не только материалист, – писал он, – но и панпсихист, признающий чувствительность всей Вселенной» [125] [с. 7].

Дело в том, что для разработки идеи о бессмертии человека ему потребовалось стереть границы между живым и неживым.

Он, в связи с этим, писал: «Во вселенной, и живой, и мертвой, мы видим только одно: движение сущности и физико-химические явления. Не может быть поэтому и качественной разницы между живым и мертвым. Все живо, но по-разному. Разница же только в количестве, в форме, в интенсивности. Слова живое и мертвое – условны» [104] [с. 42].

Далее он, в известной степени справедливо, считал, что все в природе состоит из атомов и живое и неживое. В этом он видел еще одно подтверждение идентичности этих двух состояний. Но раз так, раз живое и мертвое состоит из одних и тех же атомов (отсюда: монизм – Г.С.), то последние имеют и другие идентичные особенности и, прежде всего, они могут быть отзывчивыми и способными ощущать.