Блеск минувших дней

Я – другой человек, и поступки, свои и чужие, измеряю иной мерой. Сыновей и дочь Морани тоже убили, а с женой перед смертью делали ужасные вещи. Как тут подвести баланс между добром и злом, на каких счетах вычислить правоту души?

Каждому из тех купцов, которые образовали общину Милазии, было наплевать на то, что Уберто убит. Его смерть стала их вратами в новую жизнь. Но миру нужно было предъявить злодеев. Одним из них, частью этой истории, сделали Морани ди Россо.

Через некоторое время я вернулся в Авенью и рассказал Гуарино о том, что произошло в действительности и как поступил я сам. Он заплакал, и, глядя на него, я тоже заплакал.

Слезы могут быть данью уважения какому-нибудь человеку, но они не отменяют ту истину, что ты смотрел, как толпа его убивает, из верхнего окна дворца.

И также нельзя отрицать, что под управлением общины, заменившей Зверя, Милазия осталась безопасным и даже не таким страшным по ночам городом. Купцы под предводительством главного советника заключили соглашение с командирами отрядов наемников Уберто. Крупная выплата обеспечила преданность их командующего, а за ней последовали дом в городе, земля за городскими стенами и невеста с богатым приданым. Купцы никогда не задерживали выплаты своим наемникам – они для этого были слишком умны.

Однако главный советник умер в своей постели полгода спустя.

Это сделал я.

Мое второе убийство. Но оно было другим – спланированным, а не спонтанным. Меня ждал конь, когда я, убегая, спустился по той же самой потайной лестнице и открыл дверь, через которую вывел тогда Адрию Риполи.

Я разбудил Новарро перед тем, как убить его, и шепнул ему на ухо имя Морани, вонзая в него кинжал. Я не считаю себя жестоким. Конечно, я всего лишь дитя своего времени, как и все мы.

* * *

О Милазии ходили противоречивые и запутанные слухи, но одно Елене было ясно: мальчика, сына Уберто, выдали на смерть. Очевидно, его труп показали всем, хотя некоторые заявляли (разумеется), что это мог быть труп любого ребенка.

Рассказывали о случаях жестокого насилия. Два дня езды верхом – недостаточно безопасное расстояние, думала Елена.

Поэтому она позволила Адрии уехать через неделю. Будь она честной перед собой, то признала бы, что одной из причин такого решения стало то, что ее все больше отвлекало присутствие в доме этой женщины.

Это пациентка, которую ты лечишь, все время твердила она себе, но не очень-то помогало. Ночами в полусне ей виделось, как она заставляет девушку Риполи ублажать ее саму вместо извинения, а потом, как добрый человек, Елена поворачивается и…

Пациентка извинилась перед ней на следующее утро.

В этом нет необходимости, но извинения приняты, ответила тогда Елена.

Но, конечно, необходимость была, а прощение получилось… сложным. Вряд ли девушка поняла, насколько сложным, и это даже к лучшему.

Учитывая все это, Адрии Риполи следовало отправиться обратно на север прежде, чем ее настигнет беда из города, и для маленького домика и живущей в нем целительницы так тоже будет лучше.

– Я научу одного из ваших телохранителей менять повязку, но рана уже не должна требовать большого внимания.

– Я наблюдала за тем, как вы это делаете. Не раз. Мне хорошо видна собственная нога, и я обладаю некоторыми навыками. Я сама смогу это делать, – ответила ей Адрия. – Хотя уверена, что они получили бы удовольствие, меняя повязку и глазея.

В ее голосе звучало нетерпение, насмешка. Она хочет уехать, подумала Елена.

Адрия уже хорошо ходила. Есть основание предполагать, что она не будет хромать. Шрам – да, останется, но увидит его только любовник, или служанка, или те, кто будет помогать при родах.

– Я дам вам бинты и бутылку с настойкой для очистки раны.

– Вино не годится?

– Вино хуже, – сказала Елена, так же коротко. – Вам больше не нужен мед. Если рана откроется и начнет кровоточить, найдите другого целителя или врача дальше к северу.

– Найду. Я вам очень благодарна, – сказала Адрия Риполи. – Надеюсь, вы это понимаете.

– Мне хорошо заплатили, – ответила Елена.

– Недостаточно за то, что произошло, когда те двое были здесь.

– Пожалуй, да.

– Недостаточно за оскорбление, которое я нанесла вам в ту ночь, – продолжала Адрия.

Елена почувствовала, что краснеет.

– Я сказала то, что хотела сказать, вы извинились. Все в порядке.

– Не совсем так. Возможно, я упустила свой шанс провести с вами несколько ночей, – сказала девушка. – Я усвоила урок, если для вас это что-то значит.

– Весь смысл нашей жизни в таких уроках, – ответила Елена и отвернулась.

Механически произнесенные слова, они даже прозвучали так, будто были сказаны не ею, но Елена снова разволновалась и пыталась это скрыть. Наверное, безуспешно. Трое мужчин за дверью седлали коней. Стояло еще очень раннее, серое, холодное утро, осеннее солнце только собиралось взойти. В доме огонь горел в обоих очагах – расточительность, но она погасит один, как только гости уедут.

– Но я права? Если бы я попросила, как должен просить учтивый человек, вы бы остались?