Блеск презренного металла

У Кособрюхова были блеклые равнодушные глаза, щечки как у хомяка и безвольный скошенный подбородок. На таком лице совсем не просто изобразить выражение гордого достоинства, но Кособрюхову это почти удалось. Это должно было поставить меня на место. К тому же мне недвусмысленно давалось понять, что рядом присутствует «товарищ», который в случае чего запросто может стать свидетелем. Я оказывалась в меньшинстве, и это должно было удержать меня от скандала. Но, как я уже говорила, Кособрюхов знал меня очень поверхностно.

Высокий брюнет отреагировал на предложение познакомиться с большим восторгом. Его мрачноватое лицо озарилось улыбкой, и он с нетерпением протянул мне руку. Я эту руку проигнорировала и отчеканила, что знакомиться ни с кем не собираюсь, поскольку не уверена, что знакомство с друзьями Кособрюхова может пойти на пользу.

После такого заявления щечки Кособрюхова покрылись пятнами, а губы слегка задрожали. Все-таки он не был таким непрошибаемым, как хотел казаться.

— Что вы себе позволяете? — разгневанно пискнул он, безуспешно пытаясь распрямить свои пухлые плечи. — Есть вещи, которые не прощаются даже женщинам, Ольга Юрьевна!

Его грозный вид не произвел на меня никакого впечатления — слишком я была зла.

— Вот как? — зловеще произнесла я. — А есть вещи, которые даже женщины не прощают! И мы будем сейчас говорить именно о них.

Высокий брюнет неожиданно захохотал, хлопнул Кособрюхова по плечу и, промолвив: «Ну, ладно, бывай! Потом как-нибудь…» — зашагал прочь по коридору. Все-таки я, наверное, зря его обидела — кажется, он оказался не таким уж плохим человеком.

Кособрюхов беспомощно посмотрел ему вслед и сделал попытку скрыться. Он даже не пытался ее завуалировать — просто совершенно по-заячьи метнулся в сторону и устремился к ближайшей двери. Я едва успела схватить его за галстук.

Маленький Кособрюхов побагровел от унижения и попробовал вырваться. Однако с физической подготовкой у него было слабовато, а мне гнев придавал силы. Драться всерьез Кособрюхов не смел. Сцена была не слишком красивая, но меня утешало, что кроме нас двоих ее никто не видит — свидетелей рядом не было.

— Что вам надо, ненормальная? Отпустите сейчас же галстук! — просипел Кособрюхов, кося глазом в надежде углядеть кого-нибудь, кто придет ему на помощь.

— Отвечайте, откуда вы знаете Галабуцкого? — грозно спросила я. — Где он сейчас, а самое главное, с чьей подачи вы свели меня с этим типом?

От Кособрюхова удушающе пахло каким-то диковинным дезодорантом, и меня жутко замутило от этого запаха. Я не ослабляла хватку, но чувствовала, что надолго меня не хватит. Кособрюхов, наверное, тоже это почувствовал.

— Я не знаю никакого Галабуцкого! — задушенным, но гордым голосом провозгласил он. — Отпустите галстук, идиотка! Что вы себе позволяете?

Я пропустила мимо ушей оскорбление, потому что меня поразил ответ.

— То есть как не знаешь?! — возмутилась я. — А кто мне звонил и убеждал, что Галабуцкий твой хороший друг и может помочь мне с бумагой? Не ты случайно?

— Не я! — заявил Кособрюхов, глядя на меня бесстыжим взглядом. — Вы обознались. В следующий раз будьте внимательнее. Иначе с вашим характером можете и под суд попасть!

— Ах, вот ты как заговорил, иуда! — сказала я, внезапно успокаиваясь. — Ну, черт с тобой! Все равно горбатого только могила исправит.

Я отпустила сконфуженного чиновника и демонстративно отряхнула руки. Кособрюхов нервно поправил галстук, пригладил жидкие волосы и, мстительно посмотрев на меня, буркнул:

— Доиграетесь, Бойкова! Это вам даром не пройдет. Настоитесь на бирже труда, попомните мое слово! Вы уже получили пилюлю? Так это еще цветочки!

— Так ты знал, что подставляешь меня, Кособрюхов? — ахнула я.

— Нам не о чем разговаривать, — сухо ответил чиновник. — Вам все объяснят в прокуратуре!

Все мое раздражение в один миг выплеснулось наружу. Не особенно соображая, что делаю, я размахнулась и отвесила Кособрюхову полновесный подзатыльник, звук от которого раскатился по всему коридору.

Ошеломленный Кособрюхов по инерции пролетел после этого метра четыре, что-то угрожающе прошипел себе под нос и поспешно скрылся за какой-то дверью. Я осталась одна в коридоре в некоторой растерянности, не зная, плакать мне или смеяться.

Ясно было одно — наша команда действительно стала жертвой наскоро состряпанной интриги, целью которой было поставить нас на место. Кособрюхов по чьей-то подсказке от имени таинственного Галабуцкого сделал мне заманчивое предложение. Я на него клюнула — возможно, мои телефонные разговоры где-то даже зафиксированы — и тогда мне подбросили партию подозрительной бумаги. Собственно, подбросили ее не столько мне, сколько старательному Ерохину, чтобы было вокруг чего городить огород. Конечно, это было глупо, но в результате мы оказались не у дел, и одному богу было ведомо, сколько эта двусмысленная ситуация продлится!