Блеск презренного металла

Это уже теплее, подумала я и задала следующий вопрос:

— А вот чужие к вам часто приезжают?

Кассирша на минуту задумалась.

— Это какие чужие? Командированные, что ли? Бывает… Только те чаще на машине или автобусом. Электричкой кто попроще — студенты, работяги…

— А вообще как тут у вас жизнь? — продолжила я. — Чем молодежь занимается? Я имею в виду тех, кто не учится. Наркоманов хватает?.. Почему спрашиваю, — пояснила я, доверительно понижая голос и тревожно оглядываясь на почтительно помалкивающего Ромку, — переезжать сюда думаем. Брат у меня — как раз в таком возрасте… Понимаете?

Кассирша посмотрела на Ромку со жгучим любопытством. Тот, мгновенно втягиваясь в игру, скромно потупился. Кассирша глубоко вздохнула.

— Пороть их некому! — неопределенно сказала она. — А так что же… Всякое бывает. Но у нас они больше самогоном балуются. Как какой праздник, по улице пройти нельзя. Зальют глаза и давай морды друг другу чистить! Кто чужой подвернется — чужому тоже, конечно, перепадает. А наркоманов, тех не особенно чтобы много…

— Пьяницы тоже не сахар, — заметила я.

— А кто ж говорит, что сахар? — поддакнула кассирша. — Только по мне — пускай уж пьют лучше, чем этой дурью занимаются…

— Значит, насчет этого у вас порядок? — сказала я. — А вот говорили, будто у вас тут молодежь в какие-то секты организуется, молитвы читает…

Кассирша недоверчиво посмотрела на меня и махнула пухлой рукой.

— Да бросьте вы! — сказала она со смешком. — Какие молитвы! Заставишь их сейчас молиться! По телевизору-то показывают — молятся… А у нас нет…

— А в округе что тут у вас? — поинтересовалась я, вспоминая, что Аглая тоже говорила о Каратае как-то расплывчато.

— Да ничего особенного у нас в округе, — откликнулась словоохотливая кассирша. — Чего тут? Степь да степь. Вот километрах в пятнадцати — там лес. Грибы, ягоды…

— Лес — это хорошо, — мечтательно произнесла я, хотя меньше всего в этот момент меня интересовали красоты природы.

Зато мою собеседницу эта тема, кажется, по-настоящему волновала. Возможно, ей просто уже невмоготу было оставаться в душном, наполненном мушиным гудением помещении и хотелось на волю под сень лесной чащи.

— У кого машина, тем хорошо, — сказала она. — Сел — и там. Раньше-то, помню, пешком ходили — и ничего. А теперь люди обленились…

Мне пришло в голову, что последнее замечание вполне может относиться и к моей собственной персоне — никакие грибы-ягоды не заставили бы меня сейчас тащиться пятнадцать километров пешком по жаре. Но чтобы понравиться женщине, я сочувственно покивала головой и изобразила на лице полное понимание.

— Верно, раньше народ попроще был, — сказала я, собираясь продолжить расспросы, но вдруг увидела, что Ромка незаметно подает мне знаки.

Пока я точила лясы с кассиршей, он заметно заскучал, но теперь лицо его оживилось, а глаза заблестели. Я посмотрела туда, куда он показывал, и увидела в дверях вокзала Виктора. Встретившись со мной взглядом, он едва заметно кивнул.

— Простите, я на минуточку. Муж зовет, — объяснила я кассирше и отошла в сторону.

— Что-нибудь случилось? — спросила я Виктора.

Он сказал только одно слово:

— Пчеловод.

Я поняла его без объяснений — где-то здесь рядом был человек, который несколько дней назад требовал у нас в редакции сатисфакции за клевету — господин Пименов. Первой моей реакцией было выскочить на улицу, чтобы лично убедиться в этом. Но Виктор предупредительно подхватил меня под локоть и подвел к окну. Он, безусловно, был прав — я совсем забыла, что не только мы знаем Пименова в лицо, но и наши лица ему отлично известны.

Через раскрытое окно я смогла увидеть немного — чуть подальше автобусной остановки, метрах в пятнадцати от моей «Лады» стояла запыленная зеленая «Волга», около которой копошился какой-то человек в рубашке с короткими рукавами и белых полотняных брюках. Он что-то укладывал в багажник своей машины.

С такого расстояния я не могла толком рассмотреть его лицо, но, пожалуй, фигура и старомодная шляпа на голове были похожи. И, кроме того, у меня не было оснований считать, что Виктор мог ошибиться.

— Что он там укладывает? — спросила я.

— Хлеб, — ответил Виктор. — Мука. Сахар.

Действительно, «Волга» стояла рядом с хлебным магазином. Но мне показалось, что господин Пименов делает чересчур основательные запасы. Для одной семьи этого было, пожалуй, многовато.

— Ну, и что я вам говорил? — хриплым от волнения голосом произнес Ромка. — Вот он вам и Пименов. Все они заодно. Надо проследить за ним! Нельзя выпускать его из виду.

Мы с Виктором переглянулись, видимо, подумав об одном и том же.

— Конечно, появление здесь Пименова — событие многозначительное, — сказала я Ромке. — Мне тоже хочется проследить, куда наш пчеловод отправится, но как это сделать, ума не приложу. Ведь этот тип знает наши физиономии как свои пять пальцев. Вспомни, как въедливо рассматривал он нас всех в редакции. И тем более ты сам утверждаешь, что он связан со Старостиным. Я вот опасаюсь, что он уже успел заметить и Виктора, и нашу машину. Как бы мы сами не стали объектами слежки.